"Александр Говоров. Санктпетербургские кунсткамеры " - читать интересную книгу автора

гнева.
- К вам господин штудент Милеров. Давеча изволили его срочно требовать.
Шумахер замахал было париком - ах, это было вчера, а сегодня иные
страсти затмили давешние. Но студент уже входил бочком, посверкивая стеклами
в дешевой медной оправе.
Господин куратор оглядел его с сомнением - крайне непрезентабелен был
тот студент, тощий, обсыпан перхотью, башмаки разбитые, один с пряжкой,
другой - без.
По случаю крайней занятости президента Академии господина Блументроста,
который был придворным лекарем, а следовательно, должен был денно и нощно
пребывать возле пестуемых им особ, на Ивана Даниловича Шумахера было
возложено еще негласно руководство всеми членами Академии, от самого
достопочтенного из профессоров до нижайшего из служителей.
Так что хочешь не хочешь, а вошедшим Миллером займись.
Шумахер вынул из ящика стола пухлую книжицу в переплете из крокодиловой
кожи.
- Узнаете, сударь?
- О, - жалобно сказал Миллер, - дас ист майн нотицбух, моя записная
книжка!
- И где вы изволили оную утратить?
Миллер заговорил нечто невразумительное:
- Увы... Три дня... Худая пища...
- А помните ли вы, что писали в той книжице?
Миллер окончательно притих, протирал очки краем галстука. Шумахер сунул
ему книжицу, открыв на определенной странице.
- Читайте вслух.
Студент медлил, держа свою книжицу, словно ядовитого змея. И тогда
Шумахер вынужден был топнуть.
- Читайте, черт побери!
Миллер надел очки и принялся читать загробным голосом, будто сам себе
читал приговор:
- "Либе мутер, дражайшая матушка, так как нет никакой надежды, что мои
письма дойдут к тебе из этой дикой глуши, я буду их писать в моей записной
книжке, как некий путевой дневник... Когда подплываешь к этому городу, он
встает из пучины моря, словно сказочное чудо, - истинный парадиз,* рай на
земле!"
______________
* Парадиз - рай; так любил Петр I называть свою новую столицу
("Северный Парадиз", "Истинный Парадиз").

Миллер остановился и недоуменно взглянул на куратора.
- Переверните страницу, - приказал тот.
- "Ты же знаешь, обожаемая матушка, - перевернув страницу, продолжал
Миллер, - что три человека на всей земле были уважаемы мною - английский
мудрец Исаак Ньютон, наш немецкий гений Лейбниц* и Петр Великий, российский
император, герой эпический, полубог в доспехах воина и фартуке кузнеца. Но
пока я вырос и выучился, все они чредою печальной сошли в царство теней. И
здесь, в Санктпетербурге, я застал тело императора, гниющее в соборе. По
какому-то непостижимому русскому обычаю его не стали закапывать. А народ
говорит, что вдовая царица либо спит как сурчиха, либо пьет как торговка. И