"Александр Говоров. Последние Каролинги " - читать интересную книгу автора

подсказывало, что зверь устает, что еще два-три круга - и, прижатый к реке,
он остановится, покорно склонив великолепные рога. Но и борзые - Герда и
Майда - выдохлись, напрягаются, чтобы не отстать.
- О-оп! - крикнул он собакам.
На ходу соскочил с коня, выученные псы вспрыгнули на хозяйское колено,
затем в седло. Вскочил и Эд, гон продолжался. Позади Генрих Суассонский
застонал от восхищения - вот это охотник!
Наконец сквозь ивы мелькнула водяная рябь - излучина реки. Олень
остановился, беспокойно шевеля ноздрями. Эд выбросил собак из седла - нате,
хватайте, вот он!
Олень, однако, не признал себя побежденным. Подобравшись, словно
пружина, он выбросил копыта - и хриплый крик горести вырвался у Эда. Его
Герда покатилась с раздробленным черепом, а Майда поползла в траву, волоча
перебитый зад. Олень и всадник стояли друг перед другом, настороженно дыша,
и было слышно, как падают осенние листья.
Рикарда нервно закричала сзади:
- Бей же его, бей! Чего стоишь!
Эд, как бы нехотя, метнул дротик. Олень исчез.
Пробившись сквозь заросли, Эд выехал на берег. Зеленая, вся в кувшинках
река струилась под нависшими ивами, а олень мчался уже по другой стороне.
Тут была плотина, вода шумела в мельничном колесе. Эд отшвырнул поводья,
выпрыгнул из седла наземь, как упал. Обхватил корневища могучего дуба,
кольчуга на его спине вздымалась от рыданий.
Всадники выезжали из леса, сочувственно качали головами. Выехал и
император, всплеснул руками над изувеченной собакой. Рикарда сделала знак
евнухам, те спешились, склонились над лежащим Эдом, пытаясь поднести ему
нюхательную соль.
- Что здесь за плотина? - вскричал герцог Суассонский, гневно раздувая
усы. - Почему мельница? Кто здесь сюзерен?
- Да, да, - подтвердил император, - кто здесь сюзерен?
Из толпы духовных выехал на пегой кобыленке потертый попик:
- Ваша милость, лесная деревня здесь, без сеньора, свободные
владельцы... Лес выжигают, распахивают.
- А ты кто таков?
- Я здешний аббат, церквушка у меня во имя святого Вааста. Милости
просим, если отдохнуть, закусить... Но мельница не моя, клянусь бочкой
мозельского... то есть, тьфу, мощами святого заступника клянусь! - завопил
он, выставляя ладони, потому что Генрих Суассонский угрожающе занес хлыст.
- Слезь с лошади, раб!
Аббат проворно покинул седло и распластался, елозя лбом перед конем
императора.
- Всемилостивейший, великолепнейший, вечный! - выкрикивал он все
титулы, которые пришли на ум. - Я ни при чем, всему виной безбожный мельник,
злой колдун...
- Колдун? - Император округлил глаза, натягивая поводья.
- Колдун, колдун! - Аббат квакал, захлебываясь от усердия, и указывал
на тот берег. - Это все он! Милостивцы! Вы бы разорили это бесовское гнездо!
Сколько убытку от него святой церкви!
Услышав о колдуне, воители примолкли. Некоторые только сейчас узнали о
том, что может быть такая мельница, которую крутит сила воды. Генрих