"Александр Говоров. Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

"Э! Так вот это кто!" - воскликнул про себя сэр Рондо, различив в
полутьме павильона джентльмена, который его ожидал. Это был низенький,
живенький, учтивый южанин с любопытствующими черными глазками.
Уже давно сэр Рондо получил уведомление по тайным каналам, что к нему
прибудет совершенно полномочный, хотя и конфиденциальный представитель
короны для дачи особых указаний. А сегодня утром этот уже прибывший
конфиденциальный представитель прислал к нему человека с приглашением
прибыть для встречи сюда, в Охотничий павильон.
"Вот это кто!" - мысленно улыбался сэр Рондо. Уж этот-то джентльмен
был хорошо известен за кулисами политики европейской.
Национальность бы его никто не определил, на всех языках он говорил с
одинаковым акцентом. Знали, что у корсиканских контрабандистов он слыл под
кличкой Брутти или Бруччи, а при высадке претендента на английский престол
был известен как Джонни Раф. В переводе с итальянского "Бруччи" значит
жженый, жареный. Везде, где только пахло жареным, объявлялся этот Джонни
Раф. Нечего сказать, представителей выбирает себе корона!
После взаимных кратких приветствий осведомились о соблюдении правил
конспирации. Граф Рафалович - так он отрекомендовался резиденту - сообщил,
что у него паспорт цесарского двора в Вене. Слуг для предосторожности не
нанимает, квартирует в Кикиных палатах, сюда пришел пешком.
- Насколько твердо положение правительства в Санктпетербурге? -
принялся он ставить вопросы. - Долго ли продержится лифляндская портомоя?
Правда ли, как уверяют шведы, русские готовы Санктпетербург забросить, уйти
назад в свою Московию?
"Эк ты горяч! - подумал сэр Рондо. - У тебя приемы, как у записного
фехтофальщика или карточного шулера, - поразить, заинтриговать,
подчинить..."
Чернокожий слуга сэра Рондо сервировал стол для кофе. Граф Рафалович
с важностью принял у него чашечку с дымящимся напитком.
- У нас в Санктпетербурге, - сказал сэр Рондо, специально подчеркивая
это "у нас", - амстердамские или гамбургские газеты получаются на сороковой
день. Пишешь здесь одному государю, а он уж, оказывается, умер, и вместо
него другой... Скажите, любезный граф, правда ли, наметилось сближение
заклятых врагов - сент-джеймского и версальского дворов? Я понял это по
поведению французского посла, который теперь только и твердит, что у
Лондона и Парижа общий враг...
Однако эмоциональный Рафалович, по-видимому, не привык, чтобы в
разговоре инициативой владел кто-то, а не он. Кивнул в сторону чернокожего
камердинера.
- Насколько надежен этот третий наш, с позволения сказать,
собеседник? Я, знаете ли, в Ганновере троих черномазых перевешал за
шпионаж.
Сэр Рондо поставил чашечку на стол. Этого не хватало! Джонни Раф
вмешивается в его домашнее хозяйство! Он приказал слуге выйти.
Рафалович тотчас принялся за дело.
Лорд-регент наслышан из наших и иных сообщений, что в России
положение вступило, как бы это точнее выразиться... в весьма критическую
фазу! Податей будто бы собрать не могут, армию в поле будто бы вывести не
решаются. Подметные письма будто бы, мятежи... Особенно нас интересует
особа светлейшего князя.