"Александр Говоров. Алкамен - театральный мальчик (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

на результаты голосования. Мне хорошо был слышен их тихий разговор:
- О Фемистокл, Фемистокл, ведь мы вместе сражались при Марафоне, при
Эгине... Мы были друзьями, зачем же ты меня так?
- Не будет мне другом тот, кто встал поперек пути народа.
- О Зевс, хранитель истины! Аристид, которого народ зовет
Справедливым, - и вдруг поперек пути народа!
- А как же ты, - ответил Фемистокл, - ты, который претендует на роль
мудреца, как же ты не понял, что дело тут не в личности Фемистокла или
Аристида? Тут выбор таков: либо войско, набранное из чужаков, которое может
оказаться пострашнее любого врага, либо флот - кровное детище афинян,
который даст им и свободу, и победу, и добычу! Народ умнее, чем ты думаешь.
Он сам на этих черепках выберет себе дорогу.
- Почему же ты думаешь, что именно та дорога правильна, по которой
ты ведешь народ?
- Потому что это дорога не только для богатых, но и для бедняков,
для неимущих.
"И для рабов, и для рабов!" - хотелось мне крикнуть с моей верхотуры,
но я не крикнул, а Фемистокл не добавил: "Для рабов!"
- И ты, Фемистокл, так уверен, что ты прав?
- Да, и готов, если придется, доказать правоту своей смертью.
- В таком случае, - усмехнулся Аристид, - мне мою правоту остается
доказать моим изгнанием.
- Это будет лучше всего, - жестоко ответил Фемистокл.
Между тем голосование шло вовсю. Советовались, спорили, кричали,
поминали обиды, даже вцеплялись друг другу в бороды.
Важные пританы - городские судьи - обходили граждан с мешками и
собирали черепки. Многие царапали имена на черепках, закрываясь полой
плаща, чтобы соседи не подсмотрели; другие срывали эти плащи, чтобы их
разоблачить. Шум стоял невообразимый.
Кто-то дернул меня за полу хитона. Внизу стоял жилистый старик с
мешком за плечами, в дорожной шляпе. Наверное, крестьянин, пришедший на
голосование откуда-нибудь из далекой Декелей.
- Сынок, - просил он, - я неграмотный. Нацарапай мне, пожалуйста, на
этом черепке...
- Но я ведь тоже неграмотный и не могу помочь! Тогда старик подошел
с просьбой к ближайшему - им оказался Аристид.
- Чье имя ты хочешь, чтобы я написал, добрый человек? - спросил тот.
- Аристида.
Если бы у Аристида были брови, они бы взлетели вверх: еще бы,
декелейцы всегда были его опорой!
- А что худого сделал тебе Аристид?
- Мне ничего, я даже с ним не знаком, но уж слишком много о нем
кричат: "Справедливый, справедливый!" Тут что-то есть.
Фемистокл улыбнулся. Аристид пожал плечами, нацарапал кинжалом свое
имя на черепке, вернул его крестьянину. Тот удалился, бормоча:
- А нам некогда. Нам надо боронить да сеять, хотя как еще боги
судят, придется ли и собирать этот урожай? Если не пожгут враги, вытопчут
свои...
Через полчаса пританы разложили черепки по кучкам и сосчитали их. В
мертвой тишине глашатай объявил, что изгоняется Аристид, сын Лисимаха, из