"Рон Гуларт. Дар быть невидимым (Искатель, 1990 № 6)" - читать интересную книгу автора

Англии. Это был процесс, частично контролируемый рассудком и усвоенный из
древнего тибетского ритуала ныне покойным Винсентом Экс Уорсом. Остальное
зависело от правильного применения особой жидкости, которая втиралась в
тело. Она, помимо всего прочего, распространяла вокруг дурманящие пары.
Конджер спустился с лесистых холмов, окружавших обитель Братьев
святого Иоахима, и направился на ее штурм. Монастырь походил на обнесенный
стеной город. Он занимал акров двадцать площади и был окружен высокой, со
множеством башенок, стеной из светло-коричневого камня.
Главный вход был оборудован электродатчиками, они, по всей вероятности,
зафиксировали бы его появление. Если верить плану, который набросал Кэнгуру,
задние ворота в обитель охранялись только вооруженными братьями.
Конджер вышел из леса и, утопая в высокой траве, прошел полем вдоль
одной из монастырских стен, направляясь к задней его части. Колокол в
часовне возвестил одиннадцать часов утра, в ясное голубое небо взметнулись
стаи диких голубей.
В саду у монастырской стены штук двенадцать золотисто-коричневых
роботов опрыскивали из шлангов, прикрепленных к запястьям, персиковые и
абрикосовые деревья. Кобыла-автомат тащила деревянную телегу. Сидящий в ней
длиннорукий робот собирал пустые баки, которые снимали с себя
роботы-садовники.
Роботы тоже поддавались влиянию этого процесса невидимости. Конджер,
никем не замеченный, догнал медленно ползущую телегу и устроился в уголке,
куда не доставал длиннорукий робот.
Вдоль ближних деревянных ворот расхаживал по пыли монах в грубой,
землистого оттенка рясе. У него на бедрах поблескивал бластер. Монах
остановился, откинул назад капюшон и, вытирая тыльной стороной ладони
вспотевший лоб, посмотрел в сторону сверкающих под солнцем садовников.
-Загружен, загружен, - пробормотал себе под нос длиннорукий робот. Он
протянул руку и поковырял в жестяном ухе полуавтоматической кобылы. Та
двинулась в сторону ворот.

Монах распахнул тяжелые деревянные створки. Телега, в которой сидел
никем не замеченный Конджер, въехала на монастырское подворье.
Когда ворота закрылись, Конджер спрыгнул с телеги. По обе стороны
дороги тянулся строго распланированный сад, в тысяче футов впереди
виднелись концентрические окружности монастырских строений.
Справа от Конджера за утопающим в алых и золотистых цветах столом из
неотесанных досок сидело три монаха. Ни один из них не был полковником
Кавалой.
Самый старый из монахов капнул из мензурки в крохотный, величиной с
наперсток, стаканчик какой-то жидкости и протянул его монаху, который сидел
рядом с ним.
-Ну, что скажешь, брат Гулхэм?

Брат Гулхэм, сорокатрехлетний мужчина, осторожно пригубил стаканчик.
- Гм, - крякнул он, опрокинув наперсток с жидкостью себе в рот. - Да,
брат Джоао, на вкус это, безусловно, несравненная старая мицинга.
Брат Джоао постучал большой ложкой по виску своего меньшого собрата.
-Tonto, это кока-кола.
-Не может быть.