"Иеремия Готтхельф. Черный паук " - читать интересную книгу автора

запертым. Верная мать еще успела порадоваться спасению своего ребенка,
поблагодарила Бога за Его милость и умерла. Но материнская верность
заглушила ее страдания, а ангелы проводили ее душу к престолу Господню, где
она встретилась с душами тех героев, которые отдали свои жизни за других.
Так было покончено с черной смертью. Жизнь и спокойствие вернулись в
долину. Черного паука никто больше не видел, потому что он остался сидеть
запертым в той щели, в которой он сидит еще и сейчас.

* * *

Когда дедушка замолчал, у всех слушателей стало неспокойно на сердце.
Воцарилось молчание. Никому не хотелось ни шутить, ни соглашаться с
рассказанным; каждому хотелось сначала выслушать другого, чтобы потом
подладиться под него. Тут пришла повитуха, которая уже много раз приглашала
всех за стол; лицо ее было огненно-красным, словно по нему тоже прополз
паук.
На очередное ее приглашение все встали и пошли, хотя и очень медленно,
в дом: никому не хотелось оказаться у двери первым - это было правом
дедушки.
На сей раз это было не просто данью обычаю, согласно которому
неприлично быть заподозренным в нетерпении; это была нерешительность,
охватывающая людей, когда они стоя у входа в какое-нибудь страшное место. На
этот раз ничего ужасного в доме не было. На столе искрились светом
свеженаполненные красивые бутылки с винами, здесь же красовались два
лоснящихся куска ветчины, от громадных блюд телячьим и бараньим жарким валил
пар. Между ними стоял большие тарелки со свежими халами и "татерами",[8]
окруженные тарелочками с тремя видами пирожков. Чайничкам вкусным сладким
чаем тоже нашлось место. Это было прекрасное зрелище, однако мало кто
обращал на все это внимание люди лишь испуганно смотрели по сторонам: не
сверкнут ли где-нибудь в углу глаза паука, не уставятся ли они
мертвенно-ядовитым взглядом из благоухающей ветчины. И хотя паук нигде не
было, никто не отпускал обычных комплиментов вроде "не стоило беспокоиться и
готовить столько всего" или "так много никто не съест"; никто не решался
подняться столу, все столпились внизу.
Напрасно призывали гостей наверх и указывали им на свободные места: они
продолжали стоять как вкопанные Напрасно разливал по бокалам вино
новоявленный отец и зазывал всех выпить на здоровье. Тогда он ухватил под
рук крестную и сказал:
- Будь самой умной и подай всем пример!
Изо всех сил - а их у нее было немало - она отбивалась и кричала:
- Ни за какие деньги я не сяду наверху! Мне жжет век спину снизу
доверху, вроде по ней хлестали крапивой. А если я сяду там, возле этой
балки, то сразу почувствую паука; себя на затылке.
- Ты виноват в этом, дедушка, - сказала старая мать семейства. - К чему
ты только завел разговор обо всем этом! От таких вещей сегодня никакого
проку, только убытки для всего дома. И если когда-нибудь дети придут из
школы в слеза; и начнут жаловаться, что остальные школьники их дразнят за
то, что их бабушка ведьма, то ты окажешься во всем виноват.
- Не беспокойся, - отвечал дед, - сейчас все так ж "быстро забывают
плохое и не удерживают его в памяти надолго, как и прежде. Меня попросили