"Теофиль Готье. Путешествие в Россию" - читать интересную книгу автора

На углу набережной, заваленной грудами распиленных на четверти стволов,
высились балки и блоки машины для установки мачт, а чуть позади выкрашенные
в разные цвета городские дома под зелеными крышами шли очень низкой
горизонтальной линией, над которой выступали только колокольни и маковки
церквей. Эти города-крепости оставляют чужому глазу и неприятельским пушкам
наименьшую возможность разобраться, где и что у них находится. Самое
лучшее - это чтобы их вовсе не стало видно. Придет время, добьются и этого.
От здания с греческим фронтоном - кажется, таможни или полиции -
отплыли лодки, гребя к нашему пароходу, бросившему якорь на рейде. Это
напомнило мне визиты службы здравоохранения в водах Леванта[3], когда
гораздо более зачумленные, чем мы, четыре молодчика брали наши документы при
помощи длинных пинцетов, дыша при этом перегаром, как отпетые воры. Сейчас
же мы все собрались на палубе, а в лодке, которая, вероятно, ожидала
пассажиров, выходивших после соблюдения всех формальностей в Кронштадте, я
заметил первого мужика.
Это был человек лет двадцати восьми или тридцати, с длинными,
причесанными на прямой пробор волосами, длинной светлой, слегка вьющейся
бородой, какую живописцы любят изображать на портретах Христа. Ладный и
стройный, он легко орудовал своим длинным веслом. На нем была розовая
рубаха, перетянутая поясом, а ее подол поверх штанов походил на низ изящного
кителя. Штаны из синей материи, широкие, в густую сборку, были заправлены в
сапоги. Головной убор состоял из плоской шапочки с расширяющимся кверху
отворотом. Эта пока единственная модель уже подтвердила мне правдивость
рисунков Ивона.
Подплыв в лодке, таможенные и полицейские чиновники в длинных
рединготах, с русскими фуражками на головах, большинство в орденах и
медалях, поднялись на палубу и очень вежливо занялись исполнением своих
служебных обязанностей.
Нам предложили спуститься в салон, чтобы там получить паспорта, которые
при отплытии парохода мы сдали капитану. Здесь были англичане, немцы,
французы, греки, итальянцы, люди других национальностей. К моему великому
удивлению, офицер полиции, совсем молодой человек, обращался к каждому
пассажиру на его родном языке и отвечал англичанину по-английски, немцу
по-немецки и так далее, ни разу не перепутав национальности. Вероятно, как
кардинал Анджело Маи, он говорил на всех языках. Когда настал мой черед, он
отдал мне паспорт и сказал с самым чистым парижским произношением: "Вас уже
давно ждут в Санкт-Петербурге". И то правда, я пустился путешествовать, как
наивный школьник, и уже провел в дороге целый месяц, хотя можно было
потратить на нее всего одну неделю. Вместе с паспортом мне была вручена
бумага на трех языках, перечислявшая формальности, которые предстояло
выполнить при въезде в град царей.
Вновь заработал двигатель парохода, и, стоя на носу, я жадным взглядом
смотрел на необычайное зрелище, открывавшееся моим глазам. Мы вошли в залив,
куда впадает Нева. Он скорее походил на озеро, чем на залив. Мы держались
середины фарватера, поэтому берега с обеих сторон едва намечались. Гладь
воды, казалось, простиралась выше земли, выглядевшей узкой черточкой,
проведенной кистью на монотонной акварели. Стояла прекрасная погода. Яркий,
но холодный свет струился с ясного неба: то была северная, полярная лазурь
молочных, опаловых, стальных оттенков, о которой мы под нашим небом не имеем
ни малейшего представления. Чистое, белое, звездное сияние исходило будто не