"Теофиль Готье. Клуб Гашишистов" - читать интересную книгу автора

- Господи, - воскликнул я, пораженный внезапной мыслью, - если времени
больше не существует, когда же будет одиннадцать часов?
- Никогда, - загремел Давкус Карота, бросая мне в лицо свой фальшивый
нос и показываясь наконец в настоящем виде. - Никогда... Теперь навсегда
останется девять часов с четвертью. Стрелка будет стоять на той минуте,
когда умерло время, и твоя казнь состоит в том, что ты вечно будешь
приходить смотреть на нее и не успокоишься, пока тебе будут повиноваться
ноги.

И действительно, я раз пятьсот подходил к часам, точно меня толкала
какая-то невидимая сила.
Давкус Карота, сидя верхом на часах, делал мне ужасные гримасы.
Стрелка не двигалась.

- Негодяй, это ты остановил маятник, - закричал я, пьяный от бешенства.
- Ничего подобного, он качается, как всегда, но солнца рассыпаются в
прах, прежде чем стрелка подвинется хотя бы на одну миллионную миллиметра.
- Однако я вижу, что пора заклясть злых духов, настроение переходит в
сплин, - сказал ясновидец. - Нужно еще музыки. На этот раз Давидову арфу
заменит рояль Эрара.

И он заиграл веселую мелодию.

Человеку-мандрагоре она показалась не по вкусу, он стал уменьшаться,
сплющиваться, обесцветился, испуская невнятные стоны, затем, потеряв
человеческий облик, повалился на паркет, превратившись в испанский козелец с
раздвоенным корнем.
Чары рассеялись.

Но что это; детские радостные голоса кричали: - Аллилуйя, время
воскресло! Посмотри-ка на часы!..
Стрелка показывала ровно одиннадцать часов.
- Сударь, карета вас ждет, - сказал слуга. Сон был кончен.
Гашишисты расходились по домам, словно офицеры после погребения
Мальбрука.
Я тоже легким шагом спустился с лестницы, причинившей мне ночью столько
мучений, и через несколько минут был у себя в здравом уме и твердой памяти;
последние пары гашиша рассеялись.
Мой рассудок (или то, что я называю этим именем, за неимением другого
термина) снова возвратился ко мне, и ясность его была такова, что я мог дать
полный отчет о какой-нибудь пантомиме, или водевиле, или же сочинять стихи.