"А.Горцев. Пепел времени " - читать интересную книгу автора

- Насчет одиночества? - сказал Морев. - А что было распространяться?
Там было не до него, - усмехнулся он. - Работы было полно. Только иногда я
вдруг чувствовал себя... ну, как актер, знаешь, в пантомиме. А зритель -
Земля, она там висит, смотрит на тебя гигантским глазом...
Они сидели на веранде, увитой заботливо ухоженной зеленью, в просветах
виднелся степной горизонт.
- Па-ап! Дядь Леша едет! - На веранду влетел мальчуган лет пяти на
детском велосипеде-ракете.
Морев привстал, увидел вдали столб пыли,
- Верно, он... Всегда норовит не по дороге, а напрямик по степи... - Он
покосился на Ольгу. Та чуть побледнела, закрыла глаза. - Летит он или нет?
Громоздов подкатил к крыльцу, выключил зажигание, затянул тормоз.
Поднялся по ступенькам, подхватил мальчика, подбросил: "Ух ты,
космонавтище!" Потом пожал руку Мореву и поцеловал Ольгу.
- Ну?
- Утвердили. Но со скрипом...
Ольга тихонько ахнула.
- Значит, летишь, быть тебе лунарем-третьим... - Морев улыбнулся.
- Четвертым, Иван, - поправил Громоздов.
"Лунарь-первый" - под этим прозвищем Морев был известен во всем мире.
- Верно, я и забыл... Но почему со скрипом?
Громоздов промолчал, глаза его смотрели сумрачно.
- Ты чего, Алексей?
- Да ничего, - отозвался тот. - Видно, мое время на исходе...
- Кто тебе это сказал? Комиссия?
- Да нет, конечно... Но это висело в воздухе, понимаешь?
- Брось и думать об этом! Это все Глобовидение, та сцена вывела тебя из
равновесия... Ты не сказал им ничего?
- Конечно, нет. О том, что я был именно в этом лагере, никто не знает,
кроме вас двоих... Но встреть я этого типа теперь, - хмурые глаза Алексея
мрачно сверкнули, - он не ушел бы живым... Клянусь, меня не остановили бы ни
моральные, ни юридические запреты!
В глазах Ольги застыли слезы.
- Я не осудила бы тебя, - прошептала она. - Неужели все это
действительно могло быть? Здесь, на Земле людей? Тогда я была годовалым
ребенком... - Из-под прикрытых век покатились светлые капли. - Но я не
поняла бы тебя теперь, спустя столько лет... Он наверняка промучается весь
остаток своей жизни, как тот летчик, который сбросил бомбу на Хиросиму...
- Ты права, - сказал Морев тихо. - Алексею, конечно, виднее, меня ведь
после тех времен еще лет десять на свете не было... В музее, в Освенциме,
видел многое своими глазами, но все равно не верится, что это делали люди...
Знаю, а не верю, понимаешь, Алексей? Ведь этот Франц теперь постарше тебя...
Не может быть, чтобы его не мучила совесть...
- Нет, Иван. - Громоздов покачал головой. - Они не были людьми. И,
конечно, не стали ими и под старость... Мучиться совестью может только
человек...
- А если бы ты встретил его в опасности? Если бы он нуждался в помощи,
в глотке воды, в перевязке раны?
- Чисто христианская проблема. - Алексей невесело усмехнулся и глубоко
задумался.