"Валерий Горшков. Хищники ("По прозвищу Ворон" #2) " - читать интересную книгу автора

он должен решиться на войну.
Майору добавляло уверенности то обстоятельство, что в случае чего
горевать о нем будет некому: его родители давно умерли, братьев и сестер у
него не было, а женой и детьми майор не обзавелся. Правда, однажды майора
все-таки угораздило жениться. В одном кабаке собровцам пришлось укрощать
устроивших разборку бандитов, и, когда майор уже собирался выйти следом за
угрюмой вереницей задержанных, на нем повисла какая-то дамочка,
отрекомендовалась писательницей криминального жанра и стала умолять майора
об аудиенции. "Мне так не хватает вашего опыта!.." - причитала писательница.
Майор внимательно оглядел дамочку, отметил нарочито беззащитный взгляд,
чувственные губы, ладную фигуру и удивительной красоты ноги, продуманно
открытые выше колен. Навидавшись на службе самых разных человеческих типов,
майор сразу понял, что это восторженное существо к бандитским "телкам",
"профурам" и "марухам" конечно же не относится и в кабаке во время разборки
оказалось случайно. Между тем писательница продолжала щебетать: "Я не
причиню вам ни малейших хлопот! Вы только скажите мне, когда будете дома, и
я вам позвоню!" Безукладников почувствовал себя жестоким взрослым дядей,
который лишает милую девочку любимой игрушки, и почти машинально продиктовал
дамочке свой телефон. "А без маски вы гораздо симпатичнее, - кокетливо
заметила дамочка. - В маске - просто ужас!" Майор действительно снял маску
после того, как бандитов увели, и в тот момент сжимал ее в кулаке. Дамочка
зацокала к выходу, Безукладников посмотрел на ее ноги, и тут его мужское
естество неожиданно воспрянуло с такой силой, что едва не разорвало его
камуфляжные штаны. "На хрена ты тогда маску носишь, если телефон даешь кому
попало? - заговорила в майоре совесть службиста. - Как насчет правил
конспирации для сотрудников спецподразделений?" - "Да не приведет она с
собой никого! - оправдывался майор. - Это не тот случай, я же вижу!" -
"Ну-ну, смотри", - угрожающе проворчала совесть и замолкла. Майор повернулся
к стойке, пытаясь скрыть эрекцию, и некоторое время отдавал команды, стоя
спиной к залу и делая вид, будто рассматривает разбитые бандитскими пулями
бутылки на полках. "Если она приведет кого-нибудь с собой, я их вычислю", -
продолжал успокаивать себя майор.
В следующий выходной он опрометью кидался к телефону, едва тот издавал
звонок, и с трудом удерживался от того, чтобы не послать на три буквы
сослуживцев, чистосердечно предлагавших ему пойти попить пивка или выбраться
за город на шашлыки. Наконец ближе к вечеру в трубке послышался знакомый
детский голосок, и у майора словно камень с души свалился. Выйдя через
некоторое время на балкон, он увидел, как во двор въезжает обычное такси,
как из распахнувшейся дверцы на свет божий показываются сначала стройные
ноги в изящных туфельках, а за ними и вся писательница: в небрежно
распахнутом плаще, с растрепанной прической, она беспомощно озиралась и еще
больше, чем в первый раз в кабаке, походила на маленькую беззащитную
девочку. Майор еще раз обвел взглядом свой двор, весьма обширный по
питерским меркам, не обнаружил ничего подозрительного и свистнул.
Писательница подняла на него взгляд и заулыбалась.
Шампанское, загодя купленное майором, они не пили: гостья привезла с
собой бутылку французского коньяка. Когда Безукладников сказал, что это
дорого, писательница многозначительно ответила: "Бывают такие моменты в
жизни, когда забываешь о деньгах".
Майор смутился и замолчал, но гостья вскоре его разговорила: проявляя