"Валерий Горшков. Хищники ("По прозвищу Ворон" #2) " - читать интересную книгу автора

причиной гибели нескольких человек, - произнес Безукладников. - Теперь,
надеюсь, понял?
- А санкция прокурора у тебя имеется? - уже заранее зная ответ,
осторожно поинтересовался Павлюченко. Он нервно закурил, косясь на майора,
рядом с которым осталось только двое бойцов. Двое других уже потащили
полковника на "минус первый этаж", где размещались камеры для задержанных.
- Санкции нет, - честно ответил Безукладников, и вдруг на его суровом
лице появилась улыбка: - Ты же сам прекрасно понимаешь, что если бы я
захотел получить ее заранее, то первым об этом узнал бы сам полковник. Разве
не так?
Дежурный достал носовой платок, снял фуражку и вытер блестевшую от пота
лысину.
- Надеюсь, у тебя действительно есть убойные доказательства его вины,
Володя. Иначе... Ну и что ты думаешь сейчас делать?
- Все уже делается. Двое ребят сейчас начнут звонить во все питерские
телеканалы и газеты и пригласят их принять участие в пресс-конференции,
которая состоится... - Майор взглянул на электронные часы на стене. -
Состоится через шесть часов.
- Чья пресс-конференция?!
- Моя. Самой последней о ней узнает прокуратура. - Безукладников
помолчал и как бы между прочим добавил: - Я надеюсь, ты правильно меня
поймешь: я все-таки оставлю рядом с тобой Олега. Мало ли что может
случиться. Не хочется рисковать!
Переглянувшись с Ганиковым, майор повернулся и в сопровождении второго
бойца быстрым шагом направился в сторону лестницы, которая вела к камерам
для задержанных.
В это время полковник Кирилленко на весь коридор грязно бранил
охранников внутренней тюрьмы. Те беспомощно расступились, увидев
спускающихся в подвал бойцов в сером камуфляже, которые вели самого
командира РУОПа. Такая пассивность еще больше взбесила Кирилленко, но за
новую порцию бранных слов он немедленно получил зуботычину и до крови
прикусил язык. Из уголка рта у него потекла кровь. Охранники попробовали
возмутиться недостойными действиями парней из спецподразделения, но один из
собровцев вежливо предложил им "засунуть языки в жопу и сосредоточиться на
выполнении служебных обязанностей". Полковника, учитывая его звание,
затолкали в свободную "одиночку", где к его услугам были кран с холодной
водой, висевший над рыжей от ржавчины жестяной раковиной, пружинная койка с
голым засаленным матрацем и параша в углу. Маленькое окошко было забрано
толстой железной решеткой и затянуто паутиной. Штукатурка на закопченном
потолке потрескалась, а местами и обвалилась, стены были покрыты
многочисленными надписями, оставшимися от прошлых обитателей камеры, а пол,
похоже, не подметался уже многие годы. Кирилленко, одетый в строгий деловой
костюм с галстуком и модный плащ, растерялся, впервые в жизни оказавшись в
таком месте в качестве зека. Он огляделся по сторонам, на несколько секунд
остановив взгляд на тусклой лампочке под потолком, потом подошел к раковине
и обмыл водой перепачканное кровью лицо. Мысли лихорадочно метались внутри
черепной коробки. Еще раз взглянув на стены, полковник вдруг отчетливо
вспомнил, что именно в эту камеру поместили Максима Денисова в первый раз,
когда Кирилленко решил навязать удачливому махинатору свою "крышу". Здесь же
Денисов провел последнюю ночь своей жизни, после чего был вывезен в лес у