"Ольга Горовая. Игры ночи " - читать интересную книгу автора

Сирины, задевали шею, натирая небольшие ранки, которые он не даст ей
увидеть, пока...
Он подарит эту подвеску ей. Сам обернет вокруг шеи, лаская губами
затылок, скользя пальцами по обнаженным плечам.
Вечный хотел видеть, как будут переливаться грани камня, лежа меж ее
грудей, как будет мерцать золото витого плетения цепочки, потревоженное ее
дыханием. Он хотел смотреть, как эти звенья будут окаймлять ее шею,
опускаясь поверх тонких ключиц, приковывая его взгляд.
Вампир хотел ее... Сирину... и никто не должен был узнать об этой его
слабости.
Никто не мог повлиять на него ранее, но теперь... Ее могли использовать
для этого.
Ветер мягко колебал темный бархат штор, позволяя лишь одинокому лучу
лунного света заглядывать в комнату. Этот отблеск лежал на губах девушку,
заставляя Михаэля, вновь, желать обладать ею. Выпить ее стон, освещенный
серебристым светом.
Вампир встал, неслышно ступая к окну.
Ему стоило задуматься об этом.
Никто не должен был даже предполагать о девушке. Не тогда, когда Сирина
будет так слаба...это было опасно... Слишком много врагов успел завести
Вечный. Слишком много тех, кого он посчитал бессмысленным убить. Это все,
теперь, могло оказаться его просчетом.
Тихий шелест привлек его внимание, словно подтверждая опасения мужчины.
Он был далеким, но вампир так отчетливо слышал его.
Проведя рукой над спящей девушкой, будто обрисовывая контур ее тела,
Вечный, поддавшись искушению, наклонился, пробегая языком по ее губам, чуть
прикусывая и выпивая эту каплю столь желанной крови. Соскользнул к шее,
наслаждаясь стоном, который издала Сирина. Почти загорелся, видя, как ее
тело тянется к нему, не вырываясь из плена сна. Но, сейчас было дело
важнее..., ее..., его..., их безопасность.
Тот, кто приближался, не должен был узнать о Сирине, не сейчас, по
крайней мере.
А потому, Михаэль ступил в высокий проем арочного окна, освещенного
лунным светом, отводя тяжелый бархат в сторону...


***

Девушка брела по старым улицам, окруженная полным, безмолвным
одиночеством.
Она кричала, но никто никогда не услышал бы этот, надрывный и жалобный
крик.
Она молила, но никто не отвечал на ее мольбу.
Девушка не взывала к Богу, тот отвернулся от нее.
Сломленная фигура призывала дьявола. Но и он не отвечал ей.
Она просто звала, и сама не зная уже, к кому обращается.
Потому что, у нее не было больше сил жить в этом молчаливом
одиночестве.
Ее голова была заполнена этим криком. Он звенел в ее ушах, рождая
мелькание красных вспышек перед глазами. Она кричала, но ее губы были плотно