"Пандемия" - читать интересную книгу автора (Нилин Аристарх)

Глава 5

Аркадий поставил точку и закрыл тетрадь, в которой вел дневник.

— Что же, как говорится, финита ля комедия. Пора пожитки складывать и отчаливать отсюда. Вопрос только, куда путь держать? Может, сразу в Москву махнуть? С другой стороны, что там делать, денег все равно мало.

Он достал из висевшего на спинке стула пиджака кошелек, и посмотрел содержимое. Восемьсот долларов с мелочью и две с половиной тысячи рублей.

— Не густо. Нет, с такими деньгами в Москве делать нечего. Но с другой стороны, там быстрее затеряться, и тогда ищи ветра в поле. Можно снять квартиру и начать торговаться относительно вируса. Чепуха. Все это полная чепуха. И зачем я лелею себя надеждой, что Новиков на самом деле создал вирус, и можно будет предложить его Асланову, дабы получить свои миллионы. Так он мне и поверит. Даже если и поверит, деньги я все равно не получу, в этом можно не сомневаться. Меня просто пустят в расход и больше ничего.

Аркадий задумался. Тупо глядя прямо перед собой в стену шкафа, он пытался понять, зачем так поступает. Наконец ударил себя рукой по лбу и мысленно произнес:

— Идиот. Всю жизнь верил в себя и возможность заработать большие деньги, а сейчас думаю о том, что надо просто спасти свою шкуру. Ну почему все так херово? Почему?

Он обернулся и посмотрел на дверь в комнату.

— А вдруг, Новиков не врет? Вдруг вирус существует, и его распространение может представлять серьезную угрозу? А что, если попытаться продемонстрировать его действие и тем самым доказать, что он существует и тогда самому предложить вирус и получить за него деньги? Не с Асланова, а с государства? А что, это идея, и возможно выход. Тогда действительно можно рвануть в Москву, затеряться в многомиллионном городе, и оттуда начать требовать деньги. Да, но для этого надо продемонстрировать действие вируса, но не в крупном городе, а прямо здесь. Конечно, прямо здесь. Заразить обитателей фазенды, тем более, что она далеко от жилья, потом по приезде в Москву, сообщить координаты, заранее предупредив о заражении, а для подтверждения того, что все не блеф, оставить дневник. Впрочем, нет, дневник жалко.

Аркадий перелистал страницы, бегло остановившись на некоторых записях, потом достал металлический лоток для хранения и кипячения шприцов, и, положив его туда, закрыл крышкой. После чего сунул его под стол.

— Черт с ним. Если найдут, сомнения, что я блефую, у них сразу исчезнут, и будет больше шансов, что торг не уместен, слишком велика опасность, что я сорвусь и просто выпущу его на волю.

Аркадий посмотрел на часы, было начало седьмого.

— Пора, главное только уговорить Новикова использовать вирус в качестве пробы внутри лаборатории. Заодно, посмотрю, как он прореагирует на это. Если он блефует, то все сразу станет понятным.

Аркадий надел свитер, пиджак и аляску.

— Все, с богом. Ха, нашел время вспоминать о боге. Раньше надо было думать. Теперь бог вряд ли мне поможет. Впрочем, грешникам никогда не поздно покаяться, главное успеть, — и открыв дверь, Аркадий спустился вниз.

Пройдя по коридору, он вошел в лабораторию, в которой в столь ранний час, да еще в воскресенье, никого не было. На противоположном конце, располагались три комнаты, одну из которых приспособили для ученых, работавших над проектом. Он открыл дверь и чуть не столкнулся с Новиковым, который уже ждал его. Тот приложил палец к губам, что означало, что все спят, и осторожно вышел наружу.

— Где ампулы с вирусом? — спросил Аркадий.

— Сначала моя дочь.

— Учтите, если ампулы здесь, в лаборатории, то вторично сюда вернуться будет сложно.

— Почему?

— Потому что заложники в другом крыле здания. В семь пятнадцать один из охранников относит им еду и воду. Автомобиль будет стоять таким образом, чтобы можно было убрать его и, освободив вашу дочь, сразу же посадить её в машину.

— А что делать с охранником?

— Это меня меньше всего заботит. Кинем в кузов, потом по дороге выбросим.

Новиков ошалело посмотрел на Аркадия, но промолчал, и только тихо добавил:

— Хорошо. И все же…

— Что еще?

— Не знаю, но я почему-то вам доверяю, возможно и напрасно.

— Я могу вас убедить, что вы зря сомневаетесь.

— Да, и как?

— Очень просто. Если вирус здесь в лаборатории, давайте его используем, чтобы одним разом покончить со всеми, кто здесь. Надеюсь, у вас не одна ампула?

— Вы с ума сошли. Помимо охранников, здесь врачи, их семьи.

— Доктор, не будьте так наивны. Неужели вы думаете, что они останутся живы? Между прочим, вы сами подписали им смертный приговор.

— Я!?

— Да вы, а кто же еще.

— При чем здесь я?

— Как при чем. Думаете, наш побег останется незамеченным. Через два часа выяснится, что меня нет, начнут выяснять, что и как. Возможно к обеду или ужину, поскольку сегодня воскресенье обнаружится, что нет вас и вашей дочери. Это что, простая случайность? Нет, друг мой, это называется побег. А раз так, то скорее всего, базу просто ликвидируют, иначе говоря, всех пустят в расход, а потом спалят дом, чтобы замести следы. Даже если мы, точнее вы, сообщите данные о базе, раньше, чем к вечеру, сюда никто не приедет, а даже если и приедет, они все равно, никого в живых не оставят, свидетели тут не нужны, лучше иметь трупы, они не умеют разговаривать. Так что, своим побегом, вы всех приговорили к смерти и врачей и заложников. А вот бандиты, могут уйти, так лучше пусть и они испытают то, что хотели получить в свои руки. Как говорится, что хотели, то и получили, остроумно, не правда ли?

— Я так не рассчитывал.

— Да! Интересно, а вы ожидали, что на наш побег посмотрят, как на досадную оплошность и будут сидеть и ждать, пронесет или нет, нагрянут хлопцы с автоматами, или застрянут в пробке, где-нибудь по дороге, а потом повернут обратно, тем более, что сегодня воскресенье?

— По-моему шутки сейчас неуместны.

— А мне кажется, что разговоры о гуманизме уже поздно разводить. В любом случае, я уезжаю. С вами или без вас, мне все равно. Но учтите, если вы не блефуете, и вирус действительно есть, он вам аукнется, и не дай бог, если он попадет к ним в руки, — и Аркадий показал пальцем в сторону двери, — Только вряд ли вы об этом узнаете. Я слишком хорошо знаю Али. Он, не раздумывая, пустит вас всех в расход. Так что решайте, только у меня было время до утра, а у вас ровно, — Аркадий посмотрел на часы, — две минуты. Время, доктор, время наш неумолимый враг.

— Я должен…

— Вы никому ничего не должны. Забудьте об этой дурацкой фразе. С детства мне талдычили, я должен, я обязан, родителям, учителям, родине, партии… Никому я ничего не должен. Только себе, понятно. Се-бе, и больше никому.

— Себе!?

— Да, а что тут такого особенного. Я обязан себе тем, что живу, мой организм дышит, видит, осязает и обоняет. Я должен поить, кормить, холить и лелеять его. И тогда он, отплатит мне хорошим здоровьем, отличным настроением. Мой мозг, мое внутренне я и организм, это единое целое. Вот перед кем я в долгу, а вы начинаете мне петь байду про общество, идеалы, гуманизм. Время истекло, да или нет?

— Очень странная философия.

— Какая есть, лично меня она устраивает, а на остальных, мне глубоко плевать.

— Хорошо, я согласен.

— Где вирус? — жестко и требовательно произнес Аркадий.

— Он здесь в лаборатории.

Новиков подошел к столу, за которым работал и, выдвинув нижний ящик, наклонился и осторожно извлек из-под днища, приклеенные пластырем, пять ампул.

— Вот, держите, — он передал Аркадию четыре ампулы, и добавил, — теперь моя жизнь и дочери всецело зависит от вас.

— А это что, страховочный полис? — и Аркадий показал на пятую ампулу, которую Новиков оставил у себя.

— Что-то вроде того.

— Понятно, только я хочу, чтобы мы друг другу доверяли, а то как-то неуютно себя чувствую, словно рука в кармане, а в каком из них пистолет, не знаешь.

— Что вы предлагаете?

Аркадий подошел к столу, достал специальный миниатюрный ящик для транспортировки особо опасных веществ и положил туда три ампулы. Спрятал его во внутренний карман куртки, потом достал второй такой же и положил в него четвертую ампулу и протянул его Новикову.

— Держите, она ваша, а ту, что у вас, мы разобьем в лаборатории. Не возражаете? Доверять, так доверять.

— Держите.

Аркадий взял ампулу и, подойдя к одному из приборов, завел таймер на пятнадцать минут и сунул её внутрь.

— Все, часы запущены, через пятнадцать минут она выпустит содержимое наружу.

Вслед за этим, они вышли из лаборатории. Аркадий осмотрелся и велел Новикову идти за ним. Проскочив коридор, он открыл дверь, потом еще одну и, выглянув во двор, приказал ему оставаться и ждать, когда он подгонит машину. После чего, спокойным шагом отправился к гаражу. Вывел фургон и, подъехав в условленное место, вышел, якобы протереть стекло, пока прогревается мотор машины. Позади себя он услышал, как из открывшейся двери мелькнула фигура врача и оказалась внутри фургона.

В этот момент показался Тофик, один из подручных Али, работавших по обслуживанию заложников и прочим хозяйственным делам. Заспанное лицо, еще окончательно не проснувшегося в столь ранний час мужчины, явно выражало недовольство.

— Салам аллейкум, — произнес он, завидев Аркадия, хотя такое приветствие не было принято на фазенде. Это говорило, что Тофик еще не отошел ото сна.

Поравнявшись с Аркадием, он сделал шаг и тут же рухнул на землю, получив удар по голове молотком. Аркадий подхватил его и сунул в кузов, предварительно переложив в свой карман пистолет, торчащий у того из кобуры. Новиков подхватил тело охранника и втащил внутрь фургона.

— Черт, пошарьте у охранника в кармане или на поясе ключи.

— Держите, — и Новиков подал Аркадию ключ.

— Ждите здесь, я за девочкой. Кстати, как её зовут?

— Антонинина, лучше Тося, я всегда её так зову.

— Хорошо.

Аркадий завернул за угол и, спустившись в подвал, открыл дверь. В тесном помещении находилось десяток женщин и детей. Уныло посмотрев на них, Аркадий произнес:

— Тося, пойдем со мной, отец хочет с тобой побеседовать.

Девочка, испуганно вышла из-за спины женщины и, опустив голову, спросила:

— Я, правда, увижу папу?

— Правда, — стараясь, как можно мягче, произнес Аркадий, — только не шуми, а то еще рано, все спят, и охранники будут злиться и начнут кричать, хорошо?

— Хорошо, я буду тихо себя вести, тогда мне разрешат подольше увидеться с папой, правда?

— Честное слово.

— Спасибо.

Аркадий взял девочку за руку и вывел на улицу. Осмотревшись, быстро повел её к машине, и когда они подошли к задней двери фургона, приподнял, и заметил, как Новиков высунул руку и зажал дочери рот, чтобы та не закричала от радости, что увидела отца. Осторожно закрыв дверь, Аркадий обошел машину, сел и не спеша, поехал по направлению к воротам. Посмотрел на часы. Оставалось восемь минут до момента, когда ампула должна разбиться. Чтобы не вызывать подозрений, он просигналил. Вышедший Рамзан, в знак приветствия махнул рукой и поинтересовался, куда он в такую рань собрался.

— Еду подышать к озеру. К завтраку буду. Тебя Борис разве не предупреждал?

— Да, вчера сказал, что ты фургон на пару часов возьмешь и к озеру поедешь. Смотри, сегодня холодная погода.

— Ничего. Мне не привыкать к таким морозам, — улыбаясь, ответил он, и помахал рукой.

Он нажал на педаль газа, и машина покатила по дороге. Потом свернула налево в сторону озера. Снежная дорога была хорошо укатана, и Аркадий без труда ехал вперед. Как только забор скрылся из виду, он надавил на газ сильнее, и стрелка спидометра перевалила за отметку восемьдесят.

— Ну что же теперь главное сбить их со следа. В запасе не так много времени, — подумал он и вынул из кармана карту, точнее копию. Он заранее украл из машины оригинал, переснял, а потом положил на место, сделав вид, что карта просто выпала из бардачка на пол. На ней красным фломастером был нарисован путь, который он выбрал. До озера вела дорога, которая потом уходила в сторону и если двигаться по ней, то, как бы делаешь круг километров двадцать, и оказываешься в трех километрах от фазенды, но с другой стороны. Оказавшись на перекрестке, можно попасть к фазенде или поехать в сторону шоссе, до которого километров десять. А там можно рвануть куда хочешь.

В такую рань, да еще в такой глуши, он меньше чем за полчаса, выскочил на трассу и поехал в сторону Калязина. Отъехав километров сорок, он съехал в сторону и притормозил. Обойдя машину, открыл заднюю дверь.

— Как вы там?

— Нормально, — спокойно ответил Новиков, — Решили передохнуть?

— Да нет, подумал, что вам не очень комфортно ехать с покойником. Тащите его сюда.

Новиков подтянул убитого охранника, и ногой скинул его на землю.

— Как ребенок?

— Нормально, успокоилась, сейчас спит.

— Давайте в кабину. Только вам придется держать её на руках.

— Сейчас, помогите мне, — и он передал Тосю на руки Аркадия. Спрыгнув, он хотел было взять её, но тот сказал, чтобы он садился в кабину, и он подаст ребенка. Так и сделали.

Аркадий вырулил на шоссе и поехал дальше.

— Где мы? — спросил Новиков.

— В России.

— Понятно, а если серьезно?

— В Тверской области, едем в сторону Волги. Если все сложится нормально, еще до обеда будем в Москве.

— В Москве?

— А вам что, не хочется побывать в Москве?

— Мне все равно, только вряд ли вы доедете до Москвы.

— Почему?

— Постов милиции много, а у вас вряд ли документы на машину есть, — и он внимательно посмотрел на Аркадия, — Если остановят, вопросов не избежать. Так что сами решайте, куда ехать.

— Это вы, конечно, верно заметили, только не думайте, что я полный лох, и не подумал об этом. На этой таратайке, до Москвы, конечно же не доедешь, а вот за деньги, — и он похлопал себя по карману куртки, — можно, если захотеть, не так ли?

— Возможно. Считаете, что в столице легче затеряться? Впрочем, как хотите, надеюсь, наши пути скоро разойдутся?

— А вы так спешите расстаться?

— Откровенно говоря, да.

— Жаль. Впрочем, я свое общество не навязываю, а дружбу тем более, но учтите, мы с вами в некотором роде одной веревочкой связаны.

— Вряд ли.

— Напрасно, напрасно дорогой мой.

— Это почему?

— Очень просто. Уезжая, я записи оставил, в которых подробно описал, чем мы там занимались, и так, между делом упомянул, что вирус, который наверняка обнаружат, вы создали и выпустили на свободу, чтобы провести окончательный эксперимент и выяснить его эффективность. Так что, к вам будет очень много вопросов, как мне кажется, — и Аркадий ехидно посмотрел в сторону Новикова.

— Вы мразь. Настоящая мразь.

— Может быть, кто бы спорил. Но заметьте, что в данном случае, я ни на йоту не соврал. Ведь это вы согласились разбить ампулу, и при том ту, которую вы оставили себе. Или может быть, вы все же блефовали, и никакого вируса нет? Если так, то к чему волноваться…

— Да, но…, - Новиков замолчал, понимая, что Логачев прав, а потом процедил сквозь зубы, — и все же вы сволочь.

— Да ладно вам, Леонид Сергеевич. Главное мы с вами живы, дочь ваша тоже, доберемся до Москвы, а там разбежимся в разные стороны и забудем друг о друге навсегда.

— Вряд ли.

— Что вряд ли?

— Вряд ли я забуду весь тот кошмар, который пережил за эти месяцы.

— Переживете, куда вы денетесь. Все мы забываем плохое, главное, верить, что впереди нас ждет хорошая светлая жизнь. Помните, как раньше говорили, скоро мы все будем жить при коммунизме. Бесплатное жилье, транспорт и жратвы навалом.

— Да конечно, а что взамен?

— А взамен, что хотели, то и получили, свободу, дерьмократию, шесть миллионов наркоманов, СПИД и кучку миллиардеров, с аусвайсом о неприкосновенности.

Новиков промолчал и лишь грустно посмотрел на Аркадия.

— Да херня все это. Жизнь продолжается, плохая ли, хорошая, но продолжается. Главное, что мы живы, а все остальное приложится.

— Разве это вы называете жизнью?

— Не скулите, было хуже, разве не так?

— Может быть.

— Вот видите, значит надо верить, что будет лучше. У вас ампула с вирусом, так что есть шанс в случае чего разработать вакцину против неё. Получите премию, оправдаетесь перед обществом, в случае чего. Глядишь, изберут в депутаты и п…ц вашим мытарствам. Повесите на лацкан пиджака ксиву о неприкосновенности, и будете спокойно почивать на лаврах и болванить избирателей, что вы борец за гуманизм в медицине и против вивисекции в экспериментах над грызунами и кроликами, — и Аркадий рассмеялся.

— Да, вы редкостный…

— Только можно без грубостей, я знаю кто я. Зачем все время говорить друг другу гадости. Мы такие, какими были, есть и будем. Нас всех родили, и в потенциале, мы все были одинаковыми, но жизнь, общество, среда, сделали нас такими, какими мы стали. Так что, почему винить только отдельно взятую личность, что она такая. Согласитесь, что часть вины должно взять на себя общество, так сказать среда обитания человека, я прав или нет?

— Вы редкостный болтун, это да. Кстати, вы действительно врач, или это так сказать, имидж?

— Обижаете. У меня отличная школа. Пять лет практической хирургии в Питере, потом еще несколько лет работал так сказать по профилю.

— Что значит по профилю?

— Я назвал бы это поддержание профессиональных навыков в периодических операциях бизнесс-класса.

— Это как понимать?

— Знаете, давайте эту тему опустим. Она несколько щекотливая. Вдруг вы опять начнете грубить и называть меня вульгарными словесами, а ведь я вам как никак жизнь спас. Обидно, честно слово обидно, — съязвил Аркадий.

Тем временем впереди показалась бензоколонка, и Аркадий подъехал, чтобы заправиться. Подойдя к кассе, спросил у девушки, сидевшей за кассой.

— Далеко до города?

— Да нет, километров пять не более.

— Спасибо.

Заправившись, он поехал медленнее и когда вдали увидел милицейский пост, притормозил у обочины. Вышел и, подняв капот, поставил позади аварийный знак.

— Что-то случилось? — спросил Новиков.

— Давайте договоримся так. Я везу вас до Москвы, а вы не задаете мне вопросы. Если понадобитесь, я скажу что надо делать. Идет?

— Хорошо.

— Вот и отлично.

— Аркадий вытянул руку и проголосовал. Водителей легковушек он поблагодарил и сказал, что ему надо буксир. Когда же остановилась грузовая машина, он подбежал к водителю и сказал, что требуется на буксире подбросить до города, а он очень спешит, так как они с ребенком и боятся, что на таком морозе, девочка заболеет.

— Нет проблем, произнес водитель грузовика и полез за тросом.

— Через пятнадцать минут, они благополучно миновали дорожный пост милиции и, въехав в город, остановились поблизости от городской поликлиники, куда якобы они спешили.

Когда водитель уехал, Аркадий завел мотор и поехал в ближайший автосервис. Поговорив с начальством небольшой мастерской, он оставил в залог фургон и взял старую шестерку Жигулей, якобы всего на пару часов для срочных дел. Перед этим, он молотком отломал какую-то деталь в моторе и оставил фургон чинить. Выехав из гаражного бокса, он завернул за угол, и остановился. Новиков подошел с дочерью, и они втроем поехали из города в сторону Москвы.