"Максим Горький. Несвоевременные мысли" - читать интересную книгу автора

борца, успешно положившего противника своего "на обе лопатки",- о этих людях
не стоит говорить. Но в общем, в массе - не заметно, чтоб революция оживляла
в человеке это социальное чувство. Человек оценивается так же дешево, как и
раньше. Навыки старого быта не исчезают. "Новое начальство" столь же грубо,
как старое, только еще менее внешне благовоспитанно. Орут и топают ногами в
современных участках, как и прежде орали. И взятки хапают, как прежние
чинуши хапали, и людей стадами загоняют в тюрьмы. Все старенькое,
скверненькое пока не исчезает.
Это плохой признак, он свидетельствует о том, что совершилось только
перемещение физической силы, но это перемещение не ускоряет роста сил
духовных.
А смысл жизни и оправдание всех мерзостей ее только в развитии всех
духовных сил и способностей наших.
"Об этом - преждевременно говорить, сначала мы должны взять в свои руки
власть".
Нет яда более подлого, чем власть над людями, мы должны помнить это,
дабы власть не отравила нас, превратив в людоедов еще более мерзких, чем те,
против которых мы Всю жизнь боролись.


XVI

Стоит на берегу Фонтанки небольшая кучка обывателей И, глядя вдаль, на
мост, запруженный черной толпою, рассуждает спокойно, равнодушно:
- Воров топят.
- Много поймали?
- Говорят - трех.
- Одного, молоденького, забили.
- До смерти?
- А то как же?
- Их обязательно надо до смерти бить, а то - житья не будет от них...
Солидный, седой человек, краснолицый и чем-то похожий на мясника,
уверенно говорит:
- Теперь - суда нет, значит, должны мы сами себя судить...
Какой-то остроглазый, потертый человечек спрашивает:
- А не очень ли просто это,- если сами себя?
Седой отвечает лениво и не взглянув на него:
- Проще - лучше. Скорей, главное.
- Чу, воет!
Толпа замолчала, вслушиваясь. Издали, с реки, доносится дикий,
тоскливый крик.
Уничтожив именем пролетариата старые суды, г.г. народные комиссары этим
самым укрепили в сознании "улицы" ее право на "самосуд",- звериное право. И
раньше, до революции, наша улица любила бить, предаваясь этому мерзкому
"спорту" с наслаждением. Нигде человека не бьют так часто, с таким усердием
и радостью, как у нас, на Руси. "Дать в морду", "под душу", "под микитки",
"под девятое ребро", "намылить шею", "накостылять затылок", "пустить из носу
юшку" - все это наши русские милые забавы. Этим - хвастаются. Люди слишком
привыкли к тому, что их "с измала походя бьют",- бьют родители, хозяева,
била полиция.