"Максим Горький. Русские сказки" - читать интересную книгу автора

"гражданственности", - тем не менее, речь была сказана с чувством
несомненной любви к слову".
А когда все - честь честью - кончилось, писатель лег в домовину и
подумал, вполне удовлетворенный:
"Ну, вот и готово, и очень все хорошо вышло, достойно, как и следует!"
Тут он совсем умер.
Вот как надо уважать свое дело, хотя бы это была и литература!


V

А то - жил-был один барин, прожил он с лишком полжизни и вдруг
почувствовал, что чего-то ему не хватает - очень встревожился.
Щупает себя - будто все цело и на месте, а живот даже в излишке;
посмотрит в зеркало - нос, глаза, уши и всe прочее, что полагается иметь
серьезному человеку, - есть; пересчитает пальцы на руках - десять, на
ногах - тоже десять, а все-таки чего-то нет!
- Что за оказия?
Спрашивает супругу:
- А как ты думаешь, Митродора, у меня всe в порядке?
Она уверенно говорит:
- Все!
- А мне иногда кажется...
Как женщина религиозная, она советует:
- Если кажется - прочитай мысленно "Да воскреснет бог и расточатся
врази его"...
Друзей исподволь пытает о том же, друзья отвечают нечленораздельно, а
смотрят - подозрительно, как бы предполагая в нем нечто вполне достойное
строгого осуждения.
"Что такое?" - думает барин в унынии.
Стал вспоминать прошлое - как будто все в порядке: и социалистом был, и
молодежь возмущал, а потом ото всего отрекся и давно уже собственные посевы
своими же ногами усердно топчет. Вообще - жил как все, сообразно настроению
времени и внушениям его.
Думал-думал и вдруг - нашел:
"Господи! Да у меня же национального лица нет!"
Бросился к зеркалу - действительно, лицо неясное, вроде слепо и без
запятых напечатанной страницы перевода с иностранного языка, причем
переводчик был беззаботен и малограмотен, так что совсем нельзя понять, о
чем говорит эта страница: не то требует душу свободе народа в дар принести,
не то утверждает необходимость полного признания государственности.
"Гм, какая, однако, путаница! - подумал барин и тотчас же решил: Нет, с
таким лицом неудобно жить..."
Начал ежедневно дорогими мылами умываться - не помогает: кожа блестит,
а неясность остается. Языком стал облизывать лицо - язык у него был длинный
и привешен ловко, журналистикой барин занимался - и язык не приносит ему
пользы. Применил японский массаж - шишки выскочили, как после доброй драки,
а определенности выражения - нет!
Мучился-мучился, все без успеха, только весу полтора фунта потерял. И
вдруг на счастье свое узнает он, что пристав его участка фон Юденфрессер