"Максим Горький. О первой любви (Советский рассказ двадцатых годов)" - читать интересную книгу автора - Много думала я о вас эти годы. Неужели это из-за меня пришлось вам
испытать так много тяжелого? Я говорю ей что-то о том, что в мире, где живет она, - нет ничего тяжелого и страшного. - Какой вы милый... Мне до безумия хочется обнять ее, но у меня идиотски длинные, нелепо тяжелые руки, я не смею коснуться тела ее, боюсь сделать ей больно, стою пред нею и, качаясь под буйными толчками сердца, бормочу: - Живите со мной! Пожалуйста, живите со мной! Она смеется тихонько и - смущенно? Ослепительно светятся ее милые глаза. Она уходит в угол комнаты и говорит оттуда: - Сделаем так: вы уезжайте в Нижний, а я останусь здесь, подумаю и напишу вам... Почтительно кланяюсь ей, как это сделал герой какого-то романа, прочитанного мною, и ухожу. По воздуху. Зимою она, с дочерью, приехала ко мне в Нижний. "Бедному жениться и - ночь коротка" - насмешливо-печально говорит мудрость народа. Я проверил личным опытом глубокую правду этой пословицы. Мы сняли, за два рубля в месяц, особняк - старую баню в саду попа. Я поселился в предбаннике, а супруга в самой бане, которая служила и гостиной. Особнячок был не совсем пригоден для семейной жизни, он промерзал в углах и по пазам. Ночами, работая, я окутывался всей одеждой, какая была у меня, а сверх ее - ковром и все-таки приобрел серьезнейший ревматизм. Это было почти сверхъестественно при моем здоровье и выносливости, которыми я в ту пору обладал и хвастался. удушливым запахом гнили, мыла и пареных веников. Девочка, изящная фарфоровая куколка с чудесными глазами, нервничала, у нее болела голова. А весной баню начали во множестве посещать пауки и мокрицы, - мать и дочь до судорог боялись их, и я должен был убивать насекомых резиновой галошей. Маленькие окна густо заросли кустами бузины и одичавшей малины, в комнате всегда было сумрачно, а пьяный капризный поп не позволял мне выкорчевать или хотя бы подрезать кусты. Разумеется, можно бы найти более удобное жилище, но мы задолжали попу, и я очень нравился ему, он не выпускал нас. - Привыкнете! - говорил он. - А то заплатите должишки и поезжайте, хоша бы к англичанинам. Он не любил англичан, утверждая: - Это нация ленивая, она ничего не выдумала, кроме пасьянсов, и не умеет воевать. Был он человечище огромный, с круглым красным лицом в широкой рыжей бороде, пьянствовал так, что уже не мог служить в церкви, и - до слез страдал от любви к маленькой остроносой и черной швейке, похожей на галку. Рассказывая мне о коварствах ее, он смахивал ладонью слезы с бороды и говорил: - Понимаю, - негодяйка она, но напоминает мне великомученицу Фимиаму, а за то - люблю! Я внимательно просмотрел святцы, - святой такого имени не было в них. Возмущаясь моим неверием, он сотрясал душу мою такими доводами в пользу веры: |
|
|