"М.Горький. Жизнь Клима Самгина. Часть 3." - читать интересную книгу автора

Холодная темнота, сжимая тело, вызывала вялость, сонливость. Одолевали
мелкие мысли, - мозг тоже как будто шелушился ими. Самгин невольно
подумал, что почти всегда в дни крупных событий он отдавался во власть
именно маленьких мыслей, во власть деталей; они кружились над основным
впечатлением, точно искры над пеплом костра.
"Это - свойство художника, - подумал он, приподняв воротник пальто,
засунул руки глубоко в карманы и пошел тише. - Художники, наверное, думают
так в своих поисках наиболее характерного в главном. А возможно, что это -
своеобразное выражение чувства самозащиты от разрушительных ударов
бессмыслицы".
Он повернул за угол, в свою улицу, и почти наткнулся на небольшую группу
людей. Они стеснились между двумя палисадниками, и один из них говорил,
негромко, быстро:
- Веру - царя - отечество...
Три слова он произнес, как одно. Самгин видел только спины и затылки
людей; ускорив шаг, он быстро миновал их, но все-таки его настигли
торопливые и очень внятные в морозной тишине слова:
- Забастовщики подкуплены жидами, это - дело ясное, и вот хоронили они -
кого? А - как хоронили? Эдак-то в прошлом году генерала Келлера не
хоронили, а - герой был!
"Тоже - "объясняющий господин", - подумал Клим, быстро подходя к двери
своего дома и оглядываясь. Когда он в столовой зажег свечу, то увидал
жену: она, одетая, спала на кушетке в гостиной, оскалив зубы, держась
одной рукой за грудь, а другою за голову.
- Лютов был, - сказала она, проснувшись и морщась. - Просил тебя придти в
больницу. Там Алина с ума сходит. Боже мой, - как у меня голова болит! И
какая все это... дрянь! - вдруг взвизгнула она, топнув ногою. - И еще -
ты! Ходишь ночью... Бог знает где, когда тут... Ты уже не студент...
Нервно расстегивая кофту, она ушла, захватив свечу.
- Ты забыла, что ушел я с твоего соизволения, - сказал он вслед ей и
подумал:
"Растрепана, как..."
Позорное для женщины слово он проглотил и, в темноте, сел на теплый диван,
закурил, прислушался к тишине. Снова и уже с болезненной остротою он
чувствовал себя обманутым, одиноким и осужденным думать обо всем.
"Это и есть - моя функция? - спросил он себя. - По Ламарку - функция
создает орган. Органом какой функции является человек, если от него отнять
инстинкт пола? Толстой прав, ненавидя разум".
Папироса погасла. Спички пропали куда-то. Он лениво поискал их, не нашел и
стал снимать ботинки, решив, что не пойдет в спальню: Варвара, наверное,
еще не уснула, а слушать ее глупости противно. Держа ботинок в руке, он
вспомнил, что вот так же на этом месте сидел Кутузов.
"Конечно, он теперь где-нибудь разжигает страсти..." Тут Самгин вдруг
почувствовал, что в нем точно нарыв лопнул и по всему телу разлились
холодные струйки злобы.
"И прав! - мысленно закричал он. - Пускай вспыхнут страсти, пусть все
полетит к чорту, все эти домики, квартирки, начиненные заботниками о
народе, начетчиками, критиками, аналитиками..."
- Почему ты не ложишься спать? - строго спросила Варвара, появляясь в
дверях со свечой в руке и глядя на него из-под ладони. - Иди, пожалуйста!