"Григорий Горин. Убийца (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

животных, то именно из любви к ним я и взялся за это полотно. Я считаю охоту
занятием аморальным! Моя картина будет публицистична от начала до конца. Это
будет полотно-протест! Почему же вы отказываетесь помочь мне в этом
благородном деле?
- Я не отказываюсь, - пробормотал Лапенков, - но как-то странно... Вы
меня нарисуете, а что потом скажут? Лапенков - мерзавец, скажут...
- Ну зачем же так примитивно, - снова поморщился художник. - Картина не
фотография, это все прекрасно понимают... А если кто и узнает вас, то
ничего, кроме уважения, к вам это не вызовет...
- Это почему? - не понял Лапенков.
- Потому что не каждого рисуют художники, - сказал бородач. - Это, если
хотите, большая честь... Неужели вы этого не понимаете?
- Подумать надо, - вздохнул Лапенков.
- Хорошо! - сказал художник. - Пошли ко мне домой. Это пятнадцать минут
ходу. Вот вам и время на раздумье.
Он взял Лапенкова под руку и повел по улице. Шел он быстро, широким,
уверенным шагом. Лапенков едва поспевал за ним. Приходилось семенить ногами
и даже иногда подпрыгивать. Оттого и мысли в лапенковской голове были тоже
какие-то семенящие и подпрыгивающие.
Вот они, мысли Кирюши Лапенкова, в кратком изложении: "Откажусь! К
черту!... Почему?... Потому!... Зачем людей смешить?... Почему смешить?...
Ну, не смешить - пугать?... Зачем людей пугать?! Пусть знает! С кем! Имеют!
Дело! Они все думают, что у меня лицо как лицо! Тьфу, лицо!... А у меня лоб
скошенный!... Ага, задрожите, голубчики! И Точилин! И Корольков! И
Рубинин!... И все!... С таким лицом шутки плохи!... Попробуй! Обидь! А я с
ружьем! На картине!... Над косулей!... Ничего! Они не дураки! Сегодня над
косулей - завтра над тобой!... Попробуй обхами! Попробуй не дай путевку!...
Ненавижу всех!... И это зафиксируем!... Картина-протест!... Смотрите, люди,
до чего довели человека!... Всех на выставку свожу - звериный лик свой
покажу!... Да и самому на себя со стороны посмотреть интересно. Роковой
мужчина!... Девицы! Будут! Замирать! От! Страха! И! Любить!... Эх!"
- Пришли! - сказал художник, остановившись перед подъездом большого
кирпичного дома. - Ну как, согласны?
- Согласен! - вздохнул Лапенков.
- Я так и думал, - сказал художник. - Прошу вас... Квартира у художника
оказалась огромная и светлая. Три комнаты, через которые прошел Лапенков,
были уставлены красивой старинной мебелью и книжными полками. Стены были
увешаны картинами, иконами, каким-то диковинными масками. С потолков
свешивались огромные старинные люстры с множеством стеклянных подвесок. Было
очень уютно и, главное, прохладно.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал художник, пододвигая к Лапенкову
огромное кожаное кресло. Кирюша робко сел и с удовольствием почувствовал
спиной приятный холодок кожи.
- Коньяку выпьете? - спросил художник.
- Нельзя мне, - грустно сказал Лапенков. - Врачи...
- Плюйте на них, - сказал художник. - мне тоже нельзя, а я принимаю
понемножку - и ничего...
Он вышел в другую комнату и вскоре вернулся, везя перед собой на
колесиках маленький деревянный столик. На столике стояли два больших бокала
с каким-то желтым соком, блюдечко с нарезанным лимоном, коробка шоколадных