"Татьяна Горичева. Об обновленчестве, экуменизме и политграмотности верую" - читать интересную книгу автора

лишь затем, чтобы стать (по образу и подобию своих
учителей-наставников) "образцово-показательным" ругателем всего
и вся, записаться в политически верный лагерь и начать поносить
на чем свет стоит "врагов истинного Православия".
Может случиться и нечто похуже. Человек вообще откажется
кому-либо верить ("между собой, мол, сперва разберитесь"), либо
при определенных обстоятельствах попадет в мормонскую,
католическую, иеговистскую, баптистскую, обновленческую или
какую другую общину, встретит там мило улыбающихся и дружно
проводящих время людей, и внезапно поймет, что все слышанное о
них от православных как-то не очень соответствует 'видимой
действительности, после чего воодушевится и станет образцовым
сектантом, навсегда сохранив при этом воспоминание о
Православной церкви как о сообществе людей темных, забитых и
недовольных всем окружающим миром.
Такова оборотная сторона политического, пропагандистского
подхода. Таковы печальные плоды увлечения идеологией в
противовес благовестию. А что следовало бы вместо этого делать
и как понимать православное благовестие? Отнюдь не только как
евангельскую весть -- это досужий протестантский стереотип. Для
православного человека благовестие значительно шире -- это еще
и весть о том, что Христос пребывает в нашей Церкви, что
Церковь на протяжении уже двух тысячелетий живет и действует,
что сонмы святых и праведников уже прошли тем спасительным
путем, которым ныне идем мы, живущие на Земле православные
христиане. Об этом-то более всего нужно говорить сегодня, и нам
действительно есть о чем рассказывать людям как в России, так и
на Западе. Это особенно ясно понимаешь вдали от Родины, общаясь
с людьми за рубежом. В России сегодня мы лишены многих "благ
цивилизации", но вместо всего этого у нас есть одно великое,
хотя и не вполне нами осознаваемое благо, -- родиться и жить в
православной стране. Более того, не просто в православной
стране, но стране самого страдающего Православия, самого
драматичного Православия на свете. Не случайно именно Россия
подарила миру святых двух совершенно особых типов --
страстотерпцев и юродивых. Ни в Греции, ни в какой другой
православной стране страстотерпцев никогда не было и нет, а вот
на Руси самыми первыми святыми становятся страстотерпцы князья
Борис и Глеб, весь подвиг которых в том, чтобы со смирением
принять все, даже смерть от руки убийцы.
На этой земле мы имеем возможность быть православными
совершенно естественно. Для того, чтобы ощутить свою внутреннюю
причастность к традиции, достаточно просто быть собой, тогда
как для западного человека этот путь всегда очень мучителен.
Вероятно, поэтому западное Православие представляет собой нечто
совершенно иное, не похожее на Православие в России. На всей
его жизни как будто лежит отпечаток тягостной борьбы, в нем
скрыта какая-то неизбывная ностальгичность, и временами я остро
ощущаю, к чему эта ностальгия относится. Это тоска по той самой
естественности, тоска по великой Православной Родине --