"Александр Горохов. Рожденный убивать (роман) " - читать интересную книгу автора

потом увязнет, как в болоте, в собственной постели, и весь мир сузится до
окошка телевизора, да и на тот будет наплевать. Страх, боль, незаслуженные
мучения.
Яров встряхнулся и вышел из туалета. Надо было куда-то идти и лишь
после предельного напряжения он сообразил, что необходимо вернуться в
палату, собрать вещички, дождаться, пока ему выдадут документы и топать
домой - навстречу с Косоглазой при косе.
Через десяток шагов по коридору больницы он обнаружил, что
раскачивается, будто оглушенный ударом или вдрызг пьяный и - взял себя в
руки. Идти в палату, где его поджидали пятеро сокоечников, было страшно.
Остро не хотелось отвечать на те вопросы, которых он сейчас сам боялся,
поскольку имел ответ. А других вопросов в больнице, нежели: "Ну, что вам
сказал доктор?" - попросту и не существует. Отвечать, что доктор подарил по
милости своей неполный год жизни (жалкой дряни умирания, если быть точнее)
не хотелось. Яров развернулся, миновал лестничную площадку, пошел на третий
этаж по служебному ходу.
Единственный человек в больнице, который решительно не интересовался
ничьим здоровьем, кроме своего, обитал в палате номер 303, где у него
имелся персональный туалет, телевизор с видеомагнитофоном, музыкальный
центр и личный телохранитель, который спал на полу возле дверей. Чтобы
проникнуть в это царство комфорта требовался условный стук - три, два, три
с паузами. (Врачи о своем появлении предупреждали пациента по телефону).
Вся модель привилегий обьяснялась просто: если Ярову его лечение не стоило
ни копейки, то Василий Петрович Роликов ПЛАТИЛ за обслуживание своих
застарелых геморройных щишек, трещин в прямой кишке и полипов (полный
джентельиенский набор!) наличными денежками, да мало того - поговаривали,
что платил в зеленых долларях!
"Скотина. - подумал про Роликова Яров, выстукивая в дверь условную
дробь. - Просто скотина, в свои неполные тридцать три года всего навсего
геморрой вырезает, а тут в пятьдесят восемь имеешь рак! А почему? А потому,
что всякому отродью племени человеческого - всегда везет!"
Но завидовать и тем более осуждать кого либо, было не в характере
Ярова, а потому когда загремели запоры специально поставленных замков, он
уже отринул от себя злобные мысли и в приоткрывшуюся щель дверей спросил
вежливо.
- Как там Рол?
- Просраться не может! - прошипел телохранитель Мишка Дуков. -
Заходи. Хорошо, что пришел, а то он меня задрючит.
Едва Яров ступил через порог палаты, как тут же почувствовал тошноту
от нестерпимой вони и услышал из открытой двери в туалет натуженные стоны,
кряхтение в перемежку с высококачественной матерщиной.
- Доктора гребаные... Ы-ы-х!.. Скорее бы мне жопу порезали, жить не
могу!... Ы-ых, мать вашу!... Деньги дерут, а жопа моя, как на затычке...
Ых! Специально держат, время тянут.... По сто долларов в день обходится...
- Добрый день. - сказал Яров и глянул в открытую дверь туалета.
Голый Роликов умещался на унитазе розовой, безволосой поросячьей
тушей, отмеченной яркой татуировкой на левом плече - череп, пронзенный
двумя кинжалами. Все его упитанное тело казалось горой свежих сливок,
тронутых алыми лучами раннего восхода солнца. И все-таки это был атлет -
мышцы на руках верняком ровнялись по толщне ляжкам Ярова.