"Александр Горохов. Забытые на обочине (роман) " - читать интересную книгу автора

же.
- Это недалеко отсюда, автобусом на Кострому! А ценности, Антон
знает, - родовые, семейные сокровщза! Быть может, из-за них я оказался
здесь.
- Хорошо, хорошо.
Они пожали друг друг руки и Гриша громко простился с остальными.
- Прощайте, друзья. Доброго вам здоровья.
Ни один из старичков - не ответили. Пребывали в своем тусклом мире,
куда пробивались только самые осязаемые команды и где работали самые
изначальные инстинкты.
Гриша вышел из палаты, прикидывая, что ему делать с письмом
Станислава Сергеевича. Больница, конечно, не тюрьма, но как по правилам,
так и по разуму, подобного рода послания на волю следовало передать
дежурной сестре или врачу. Он так бы и сделал, но в коридоре столкнулся с
истопником (вместе работали зимой у котлов) и, пока прощался с ним, про
письмо Станислава Сергеевича забыл. А потом, уже в дверях, его догнала
медсестра Сима с пакетом в руках, улыбалась и тараторила радостно.
- Ох, Гриша, как я рада, что хоть тебя выпускают! Честное слово! Тут
наш повар тебе пирожков испек, ну и пакет молока! Ты быть может чиркнешь
пару строк, как устроишся?
- Может быть. - ответил он.
Врать не хотелось да и Сима знала, что сюда, по выходу - никто
никогда не пишет.
Про письмо Станислава Сергеевича он попросту забыл - а тут ещё кто-то
завопил из крайней палаты "буйный" и задерживаться здесь даже на лишнюю
секунду у Гриши желания уже не было.
Кислов, пробежавщший мимо него, напомнил о месте и времени встречи и
сделал строгий жест укзательным пальцем, что должно было быть
предупреждением быть осмотрительным и аккуратным до часа их встречи
вечером.


глава 3. Полдень. Свобода.

Проблеск холодного солнца сквозь шторку быстро летящих по небу
облаков ударил по глазам и он подумал, что впервые за долгое время видит и
небо, и солнце на прямую - без преграды оконных стекол (подчас с решетками)
или - через высокий забор прогулочного дворика.
И торчит посреди города без сопровождения! Ни командиров, ни
санитаров!
Он стоял на просторной площади, перед ним белели стены неизвестного
ему монастыря в центре города, тут же торчал памятник, (Гриша не знал -
кому) а вдали виднелся мост через реку. Его привели сюда расспросы дороги к
почте, она - центральная почта - была на этой же площади, но встреча возле
неё с Кисловым должна была состоятся только вечером, через восемь часов.
Он уже миновал душевную растерянность, с которой вышел из ворот
больницы - тогда казалось, что все встречные-поперечные будут во все глаза
смотреть на него, словно он жираф среди пингвинов. Но оказалось, что его
куртка и ботинки - такие же, как у всех, а короткая прическа даже в моде.
Он старался не глядеть на женщин, но глаза невольно выискивали их в