"Александр Горохов. Бабы нас погубят (роман) " - читать интересную книгу автора

в живых трое мерзавцев расплатятся за все.
Она встала со скамьи и двинулась к выходу из парка. Уже через
несколько минут из Мартышки она превратилась сама в себя и прикинула, что
до утра надо было бы подготовиться к коллоквиуму по истории искусств:
педагог Андрей Александрович Голубев обязательно подымет её с места -
начнет пытать, какая разница между романским и готическим стилем
архитектуры и, чтоб не попасть впросак, следует сейчас в общежитие взять
учебник и что-нибудь там вычитать.
О том, что педагог Андрей Степанович Голубев должен быть убит
следующим, она не думала. Это были не её заботы, это были дела Мартышки.
Через полчаса она вышла из парка, миновала короткую улицу и оказалась
возле своего общежития. На крыльце компания ребят курила, пили пиво, кто-то
бренчал на гитаре и подпевал себе на английском - истый англичанин счел бы,
что песня исполняется на забытом наречии племени зулусов.

...Андрей Голубев сидел у руля весьма немолодого "опеля" и сквозь
ветровое стекло, которое заливал бесконечный дождь занудливого сентября,
смотрел на неярко освещенный проспект. Неподалеку возвышалась могучая
композиция "Рабочий и Колхозница". За серебристой вуалью дождя оба гиганты
выглядели и сегодня так же внушительно, как более шестидесяти лет назад -
Рабочий, взметнув молот, шагнул в Будущее. Колхозница, приложив к молоту
серп, тоже устремилась Вечность. Но, подумал Голубев, задуманного
марш-броска в светлый коммунизм не получилось, погорячились их
Вожди-атаманы, чего-то не додумали...
Голубев не прислушивался, что говорил ему сидевший рядом Олег
Михайлович: старик был болтлив и внимать ему следовало вполуха.
Так вот, ни Рабочий ни Колхозница в светлое будущее не дошагали.
Колхозница, надо понимать, превратилась в фермершу. Рабочий, со своими
накаченными мышцами и молотом - подался, скорее всего, в рекетиры. Они,
работяги, сообразил Голубев, и не могли никуда дойти - ведь стоит только
представить, что оба железных мастодонта сделают из этой позиции второй
шаг, как тут же повалятся друг на дружку, запутавшись в собственных ногах и
устаревших средствах производства. Собственно говоря, быть может именно эту
коварную мысль - падение при следующем шаге - и закладывала в свою
скульптурную композицию великая Мухина? Но вряд ли... Вряд ли... Нет, она
была искренна и конечно вложила в своих монстров с первобытными орудиями в
руках - прямой и суровый смысл: вперед, в Будущее!
- Ты меня слушаешь, Андрюша? - обидчиво спросил Олег Михайлович.
- Да... Ты говорил, что мы много пьем. Все четверо.И уже превратились
в зависимых от алкоголя людей.
- Какая чушь! - рассердился Олег Михайлович. - Я не мог трепать такой
ерунды! Да все мы и всегда: секс-зависимые, пожрать-три-раза-в-день-
зависимые, погодо-зависимые, авто-зависимые! В этих зависимостях и
заключаются все радости жизни! Ты не слушал старшего товарища, а, как
всегда, предавался философским мечтаниям! Ты меня оскорбил! - закончил он
капризно.
- Конечно, конечно, - терпеливо ответил Голубев и включил
обогреватель: они стояли здесь уже около получаса и в машине стало
прохладно. - Не обижайся, ты жаловались на погоду.
- Правильно, я этой погоды не переживу! - с веселой тоской сказал