"Александр Горохов. Аферисты - Славные времена (повесть) " - читать интересную книгу автора

- Да нет. - беззаботно ответил Слава. - Зимой туго пришлось. Вы не
думайте, я только на пропитание где-когда радиоприемник из машины, или
магнитофон попячу. А в серьез ничего не угоняю..
- А крыша есть? Ночуешь где?
- Когда как...
Альфред Викторович вывел машину на центральную линию поселка, но
когда увидел впереди огни домика охраны - притормозил. Не случись сейчас
встречи с этим парнишкой, Альфред Викторович без всякий раздумий покатил бы
домой без остановок. А уж утром, как всегда обстоятельно - прикинул планы
на будущее. Но теперь вдруг стало жалко оставленных на даче Чураковых своих
вещей: там и деньги кое-какие были, золотые часы, чемодан натуральной кожи,
а главное - документы. Рискованно - но, при наличии напарника, можно было
попытаться вернуть свое имущество. Напарник, понятное дело, ненадежен,
глуповат, но с другой стороны явно голоден и непригрет, на чем и можно было
сыграть.
- Выпить не хочешь? - спросил Альфред Викторович.
- Немножко можно. Холодно....
- Под твоим сиденьем фляжка с коньяком.
Альфред Викторович на ходу включил фары, свернул на боковую линию и
ещё метров через сто остановился около небольшого пруда. Слава уже хлебнул
из фляжки скромно - пару глоточков. Глаза у него тут же потеплели, он
закурил и тут же спросил беззаботно.
- А можно я музыку по радио поищу?
- Можно.
Альфред Викторович поразился с какой легкостью мальчишка входил в его
жизнь, как ни о чем не спрашивая, естественно принял на себя роль младшего
товарища. Он совершенно не интересовался, почему они никуда не едут, а
стоят возле темного пруда. И тут же сердце Альфреда Викторовича кольнула
мысль, что и он в молодости был точно таким же, так же безмятежно принимал
ситуацию каждой, пусть самой несуразной минуты, и так же был убежден, что
утро ничего, кроме радостей, - не принесет.
И горькая мысль эта означала только одно - в его собственную судьбу
постучалась СТАРОСТЬ. Пусть ещё негромким, только предупредительным стуком,
но пятьдесят восемь, а точнее: без четырех месяцев пятьдесят девять - это,
сколь ни кокетничай, сколь ни поддерживай боевую физическую форму, как ни
разглаживай по утрам морщины - уже далеко не молодость. А что ещё более
того скверно, никакого прочного фундамента для этой старости у Альфреда
Викторовича не было - ни капиталов, ни хорошей квартиры, ни ценностей в
банке. Не было и близких, которые в случае болезни Альфреда Викторовича
всыпали бы в его последний стакан воды добрую порцию яду. Из чего и
следовало невеселое заключение - за два-три, от силы пять лет, надо успеть
заложить фундамент такой беззаботной и мирной жизни своих дряхлых лет, чтоб
сидеть в шезлонге у кромки теплого моря... А вокруг тебя метались зависимые
от твоих накоплений и твоей значимости люди. Был бы ты окружен заботой,
лаской и любовью, пусть не искренней, фальшивой, но зато усердной,
поскольку хорошо оплачена.
Беда заключалась в том, что именно к такой барской жизни Альфред
Викторович стремился с юных лет, и очень часто был близко к ней, но идеала
не достиг. На данный момент, кроме этой изношенной "волги", пары хороших
костюмов, (застрявших на даче бизнесмена Чуракова) и убогой квартиры в