"Милдред Гордон, Гордон Гордон. Таинственный кот идет на дело " - читать интересную книгу автора

которое едва-едва могло бы вместить четверых взрослых не слишком крупных
габаритов. Парочки сумели с толком использовать помещение, частично
утилизировав деревянные решетки, прикрывающие водопроводные трубы, и крылья
плиты. Один парень наполовину всунулся в открытый холодильник, очищенный от
всего, начиная от кетчупа (безо всяких поползновений на экономию вылитого на
шоколадное мороженое с жареным миндалем) и кончая сырыми полуфабрикатами для
гамбургеров, до того валявшимися на полках посреди бананов почтенного
возраста. Некоторые из девушек держали на руках плюшевых зверей. Все,
естественно, разговаривали одновременно и вдобавок громко, поскольку
поставленный в духовку проигрыватель орал во всю мочь. "Он сам повел машину
сегодня вечером - и встретился с деревьями..." - "Если в будущем семестре я
доберусь до этого учителя, или я его повешу, или сама повешусь..." - "Мы
двинулись вброд". - "Небось все водоросли завяли..." - "Я знаю, что влюблюсь в
Рим. Он такой итальянский!"
Работая локтями, Ингрид пробралась к холодильнику, чтобы дать Д.К. кусочек
пиццы. Пижама на Ингрид была похожа на маскарадный костюм кролика, даже с
ушками. Под мышкой у девушки был плюшевый медвежонок-коала. Д.К. вытянул шею,
опустил голову вниз и боднул ладонь Ингрид в знак благодарности. Подобные
жесты трогают людей, и получаешь больше еды. Уж он-то знает! Его в округе
кормят досыта, до отвала, он в этом деле чемпион. У него разработан постоянный
маршрут, как у Дядюшки Весельчака из мультфильмов. Он умеет, чуть
приподнявшись, подавать правую лапку, что само по себе глупо и не слишком
достойно. Но действует безотказно.
- Видишь, у него на ушах царапины? - прокричала Ингрид своему кавалеру
Джимми, высокому, плотному парню с быстрой, обволакивающей улыбкой. Он занимал
посты президента одной из ученических организаций, редактора школьной газеты,
был героем самодеятельной постановки из жизни класса и в качестве тенора пел
то в лес, то по дрова, но весьма решительно в хоре школьного певческого клуба.
В данный момент в пижаме под кролика на пару с Ингрид он выглядел до предела
комично, как только может выглядеть мужчина. Но Ингрид с такой неподдельной
радостью вручила ему эту пижаму в двенадцать часов дня в заведении Сэнди, где
они ели гамбургеры, что он не в состоянии был протестовать. Это был один из
тех случаев, когда женщина призывает мужчину с непреклонной решимостью бросить
вызов кричащей и орущей толпе.
- Царапины, - продолжала Ингрид, - как у старого стрелка на Диком Западе.
- А они похожи.
- Ничего подобного! - возмущенно воскликнула Ингрид.
Поскольку новой порции пиццы не последовало, Д.К. вновь обратился к
серьезнейшему и весьма утомительному занятию, а именно выцарапыванию
схватившегося цемента из промежутков между когтями. Независимо от того,
насколько энергично он его лизал, кусал и тянул, он не мог полностью
освободить себя от этого нового типа грязи. Время от времени он прерывал
борьбу за чистоту, чтобы с наслаждением понаблюдать за происходящим. Он считал
изучение человеческого поведения самым интересным занятием на свете и был
способен часами наблюдать за людьми. Он никогда не смог бы до конца понять их,
но он их любил. Всех, за исключением недоделанного кретина по ту сторону
улицы.
Кончилась последняя пластинка. Все одновременно повернули головы в сторону
духовки. Двое ребят протискивались, работая локтями, к плите, чтобы встретить
этот кризис в достойном молчании.