"Чиж. Рожден, чтобы играть" - читать интересную книгу автора (Юдин Андрей)

BEST FROM THE WEST: ТЛЕТВОРНОЕ ВЛИЯНИЕ ЗАПАДА

"Иногда эти передачи, к сожалению, достигают своей цели. Наслушается их юный человек, еще на сформировавший своего мнения о жизни, и музыке в том числе, и заявляет: "Только рок-музыка достойна существовать, а все остальное надо выбросить на помойку…". Что это — все остальное? Наше народное наследие, классическая музыка и наши песни, с которыми отцы и деды воевали, поднимали страну из руин… Все это, значит, не то, а вот не слышал новую запись «Куин» — серость. Не знаешь новую группу «Каджагугу» — тупица. Человек приходит к духовной нищете. Такова, собственно, цель музыкальных программ западных радиостанций". (Из статьи "Барбаросса рок-н-ролла", "Комсомольская правда", 1984 г.)

По-настоящему Чиж «подсел» на битлов лет в четырнадцать. Сентиментальные детские ощущения были не в счет. Теперь он воспринимал их песни как начинающий музыкант. Ставшая навсегда любимой "Eleanor Rigby" зацепила его прежде всего своей мелодикой, не по-советски причудливой и трогательной. (Смысла текстов он по-прежнему не понимал, поскольку учил в школе немецкий язык: "Может, к счастью, потому что, как мне сказали, если бы ты битлов перевел когда-нибудь, просто охренел бы! Особенно ранних. Я придумывал свой перевод, про любовь").

Первым альбомом Beatles, который Чиж целиком прослушал у соседа на магнитофоне «Романтик», стал "Let It Be". Вот здесь-то и пригодилось знание сольфеджио: чтоб не забыть гармонии, Чиж решил записывать битловские песни на ноты. "На лето я уезжал в Москву к маминой сестре, тете Пане, у них был магнитофон. Я брал у приятеля бобину и там всё досконально записывал — все аранжировки, кто какую партию играет".

Вслед за битлами пришла очередь хард-роковых Deep Purple. Пленки с культовыми альбомами вроде "Machine Head", "Deep Purple In Rock" Чиж брал у приятелей в комплекте с катушечными магнитофонами. Главным достоинством «бобинников» считались три скорости, необходимые для профессионального роста. Обычно пластинки перезаписывались на 19-й скорости. Прослушивая затем бобину на 9-й, замедленной, можно было спокойно, нотка за ноткой подобрать на аккордеоне гитарные партии Риччи Блэкмора или клавишные трели Джона Лорда. Для совсем тупых существовала 4-я скорость.

— И вот в 7-м классе, лет в четырнадцать, я как-то в одночасье начал расширять свой музыкальный кругозор. Мне вдруг резко начала нравиться классическая музыка. И тут еще нагрянула моя первая любовь, Рита Романова…

Эта история случилась в зимнем пионерлагере. Саунд-треком к ней был битловский "Белый альбом". Под звуки "Dear Prudence" Чиж танцевал (разумеется, на "пионерском расстоянии"[8]) первый в своей жизни медленный танец с барышней: "Включился "The Beatles", и на второй песне мы расходились по парам". Но, проводив свою подругу на место, он тут же прилип ухом к магнитофону, чтобы запомнить аккорды других 28 песен с этого альбома-двойника.

— Раньше у каждого в пионерлагере был свой песенник, — рассказывает Чиж. — Естественно, я тоже завел себе такую тетрадку. И, чтоб перед девчонками «показаться», писал сверху текстов аккорды, а они всё спрашивали: "А что это такое?..". Я же не просто писал ля минор, до мажор — я писал Am7, Hm6, C7… И вот все это разом свалилось на меня — я был совершенно очумевший. Плюс интересные занятия по сольфеджио и аккордеону. И я уже знал четыре аккорда на гитаре — Васька Солдатов показал, мой одноклассник, живет в соседнем доме, до сих пор дружим. У него была маленькая дамская гитара. Начинали с "Шизгары",[9] а когда вышла советская пластиночка «Криденс», "Cosmo's Factory", я пытался подобрать эти соло своими корявыми пальчиками…

Все, что было связано с западной рок-музыкой, становилось предметом разговоров, обсуждений и споров в кругу своих единомышленников. В этот устный рок-эпос, кроме изложения реальных фактов, входил целый пласт самых невероятных историй, баек и анекдотов, порожденных отсутствием достоверной информации.

"Ходила легенда, — вспоминал Чиж, — что "Child In Time" с "дип пёрпловского" альбома "In Rock" — это песня про парня, у которого девушка разбилась на самолете: "Вот слышишь, там в конце взрывы — это самолет падает и взрывается вдребезги". Примерно тоже самое говорили про "Highway Star", что там девка разбилась, гонщица — много всяких ходило штук".

Выплеснуть сведения, которые не знали другие, было престижно. Это сразу поднимало твой авторитет в любой компании, даже если ты "гнал телеги" — рассказывал истории сомнительной достоверности.

— Помню, кто-то из пацанов рассказал байку, как битлы сочинили "I Wanna Be Your Man". Типа, шли «роллинги» по улице, Джеггер с Ричардсом, а навстречу — Леннон с Макартни. Типа, как в Дзержинске в горсаду. Битлы говорят: "Чего, пацаны, нос повесили?.." — "Да вот, блин, песни не хватает для пластинки" — "Говно-вопрос! С вас пиво — и песня ваша!". Зашли в пивняк, «роллинги» пиво взяли, и, пока стояли в очередюхе за второй порцией, битлы песню сочинили… Я в это сразу поверил, потому что эту песню только так и можно сочинить — текста, в общем-то, ноль, и музыка простецкая…

Реальную информацию о рок-музыке Чиж собирал по крупицам. Часто она была резко негативной, как статья про Beatles из сатирического журнала «Крокодил» за 1964 год: "Лохматые «жучки» ловко умеют разжигать самые темные и примитивные страсти у своей аудитории. А так как основные их поклонники — люди в возрасте от 12 до 16 лет, можно легко представить себе «воспитательную» роль «жучков». Специалисты предсказывают, что «жучки» не сумеют долго продержаться на гребне успеха: не тот калибр".

Но постепенно отношение к западной музыке менялось. В 1970-м впервые в СССР молодежный журнал «Ровесник» опубликовал ноты и тексты песни «Битлз». Правда, знаменитая "Back In The U.S.S.R." в интерпретации нашего переводчика выглядела так: "Узнаю знакомые места с трудом, стройки поражают взгляд…" (понимать, очевидно, следовало: "ударные комсомольские стройки").

— Конечно, а какие ж еще! — иронизирует Чиж. — "Захожу в отель — огромный новый дом. Все в порядке, я очень рад"… Я помню!

Последний куплет заканчивался так:

В результате чего по стране пошел могучий слух: были, были «Битлз» в СССР! Но гады-коммунисты не пустили их дальше аэропорта, и они дали концерт прямо в зале для транзитных пассажиров…

Изредка отваживался печатать битловские песни (в частности, «Michelle», "Yesterday") либеральный столичный еженедельник "Московские новости" (точнее, его англоязычная версия "Moscow News"). Другой еженедельник, "Новое время", изредка публиковал просьбы читателей типа: "Расскажите, пожалуйста, о творчестве прогрессивного английского коллектива "Блэк саббат". Е.Семенов, г. Смоленск", а ниже — скупые, как разведсводка, данные: год создания, состав участников, избранная дискография. Обычно эти сведения доходили до Чижа в виде вырезок, затертых до дыр такими же, как и он, битломанами.

Были и совсем уж экзотические источники, вроде газеты польских харцеров (пионеров) или цветного журнальчика венгерских комсомольцев, более терпимых к рок-культуре. Естественно, язык издания никакого значения не имел. Главным были фото рок-музыкантов, ноты и тексты песен на английском. Впрочем, в Дзержинске подобные редкости приравнивались чуть ли не к журналу "Rolling Stone", о котором знали только то, что он где-то существует.

— А у нас была областная газета "Ленинская смена", — говорит Чиж. — Про ту же Сьюзи Кватро я читал в восьмом классе: "Буржуазная певица, играет на бас-гитаре". Эти строчки я пытался выучить наизусть.

В семидесятых советская идеологическая машина стала все чаще давать сбои. В 1975-м она, например, проглядела выход книжки Олега Фефанова "Музыка бунта". Одна из глав этого исследования о западной музыке называлась просто шокирующе: "Супергруппы «Битлз» и "Роллинг стоунз". Если учесть, что книга вышла 100-тысячным тиражом в издательстве "Детская литература", впору было протереть глаза: не пригрезилось ли такое?.. В Дзержинске ходил по рукам один-единственный экземпляр "Музыки бунта". Чиж читал его украдкой прямо на уроках, поскольку ему в затылок дышала очередь таких же страждущих. Рассуждения автора о "песнях протеста", как и тот курьезный факт, что битлов с «роллингами» записали в "звезды биг-бита", вызывали ухмылки — было понятно, что это уступка цензуре. Значение имели не слова-этикетки, а подробности из биографии кумиров.

Информационный вакуум помогали заполнить западные радиостанции. Как и тысячи других меломанов, Чиж крутил по вечерам рукоятку своей радиолы, чтобы поймать русский выпуск "Голоса Америки". В отличие от лондонской Би-Би-Си, которую напрочь забивали гэбэшные «глушилки», эта станция ловилась довольно успешно. Кроме трансляции концертов по заявкам слушателей из СССР (каждую среду и пятницу), "вражеский голос" подробно рассказывал о рок-группах, биографиях музыкантов и их новых альбомах. При этом "отщепенцем"-антисоветчиком Чиж себя не ощущал: "Мне были интересны только музыкальные новости. Музыка есть музыка, такую же вон, на танцах играют!".

Всю информацию он заносил в специальную тетрадь. Туда же записывались слова песен, которые приходилось брать с эфира на слух ("Естудэй, ол май трабал синс оффару вэй"). "А без них и песню не споёшь!". Поэтому вкладыши к «фирменным» пластинкам, где печатались тексты, ценились на вес золота. Обычно они попадали к Чижу от приятелей, посещавших музыкальную толкучку в Горьком — по воскресеньям на пятачке за университетским городком собирались примерно две сотни меломанов, чтобы купить-продать или обменяться пластинками.

Каждая такая поездка напоминала рейд в стан врага. На «бирже» регулярно проводились милицейские облавы (случалось, что и с овчарками). Нерасторопных забирали в отделение. Все пластинки и кассеты подлежали реквизиции. Правда, изъятое обещали вернуть, если меломан принесет положительную характеристику с места учебы или работы. Но таких простофиль среди завсегдатаев «биржи» не было. Если бы в вузе или техникуме узнали о подобном увлечении своего студента, его заклеймили бы как "спекулянта-фарцовщика" и "проводника буржуазной идеологии". А с таким ярлыком было полшага до вылета из комсомола и отчисления. В милиции прекрасно об этом знали и играли наверняка.

Другой опасностью были банды «шакалов», которые грабили меломанов-одиночек. Иногда эти «гоп-стопы» заканчивались не только отобранной сумкой и разбитым носом. Ходили упорные слухи, что кого-то из посетителей толкучки зарезали, кого-то утопили. Чтобы обезопасить себя, меломаны стали собирать для походов на «биржу» экспедиции по 10–15 человек.

Филофония была не только рискованным, но еще и разорительным увлечением. Цена западной пластинки доходила до 80 рублей при студенческой стипендии в 30–40 руб. Правда, «Мелодия» уже начала выпускать лицензионные диски — например, Маккартни с Wings (альбом "Band On The Run"), «Imagine» Леннона, "Я почти знаменит" британца Клиффа Ричарда. Но эти мизерные тиражи мгновенно исчезали с прилавков. На «бирже» лицензионную пластинку при госцене в 2 рубля 15 копеек «толкали» уже за 20–25 рублей.

Наскрести такую сумму было непросто, поэтому чаще покупались бобины с пленкой Шосткинского комбината «Свема». Самой удобной считалась 250-метровая, на которую полностью помещалась западная пластинка-"лонгплей". Нередко внутрь картонной коробки с катушкой наклеивались черно-белые фотографии, которые переснимали с конверта «фирменной» пластинки. Такая «иллюстрированная» кассета стоила примерно 20 рублей.

Но если уж в руки к Чижу попадали «пласты» (так называли западные пластинки), он старался выжать из них максимум информации. Это был целый ритуал. Перед тем, как прослушать диск, он перерисовывал в свой талмуд логотип группы и название альбома. Затем переписывал состав исполнителей (кто на чем играет) и слова песен. (При этом он обратил внимание, что английские тексты даются без знаков препинания, просто как одно большое предложение. "Причем, мне еще нравилось, когда нет первой заглавной буквы. Текст начался как бы из Ниоткуда… и Нигде не закончился. Позже, когда я стал сочинять песни, я решил «содрать» эту манеру"). Наконец, с помощью словаря Чиж пытался перевести хотя бы названия песен (таким образом он прибрел минимальный запас английской лексики).

Кроме музыкально-информационного кайфа, «пласты» доставляли еще и огромное эстетическое удовольствие. Здесь имело значение все — качество бумаги, сочность красок, даже запах самой пластинки. Чижу нравилось ощущать в руках плотный импортный картон, рассматривать фотографии музыкантов. (До этого он видел только кустарные фотокарточки Beatles у приятеля брата Вадика Леоновича: "Я подолгу разглядывал их, а потом робко просил: "Можно я возьму домой и перерисую через копирку?..").

Над ребусами, которые придумывали дизайнеры-оформители, приходилось поломать голову. Например, на обложке «цеппелиновского» альбома "Physical Graffity" был изображен одиноко стоящий дом. Почему? Какое он имел отношение к названию? Какую идею выражал?.. А десятки неопознанных лиц на обложке битловского "Sgt Paper's Lonely Hearts Club Band" вообще могли свести с ума кого угодно…

На этом фоне конверты «Мелодии» выглядели как бедные родственники: грубая бумага, скверная полиграфия (смазанные фото в синюшных и розовых тонах), практически полное отсутствие картинок. Первые цветные обложки появились в СССР только в середине 1970-х на тех же лицензионных альбомах. Советская молодежь решала проблему оформления творчески: конверты для любимых пластинок клеились и рисовались самостоятельно. Парни предпочитали "гитарно-алкогольно-сигаретную" тематику, а барышни символику т. н. "девичьих альбомов", с сердечками, ангелочками, стрелочками и надписями вроде "Ночью и днем только о нем".

Но даже самые красочные фотографии с «пластов» не могли заменить живого рок-концерта. Лицезреть своих кумиров (хотя бы на белом экране) изредка удавалось только жителям столичных городов. В 1975 году в московском кинотеатре «Звездный» в рамках Недели британских фильмов показали мультфильм "Yellow Submarine", где битлы были представлены в виде анимационных персонажей. Как только в динамиках, перекрывая битловскую музыку, раздался голос переводчика, весь зал возмущенно засвистел: "Заткнись, идиот! Не мешай слушать!..".

Годом позже в Ленинград, на выставку детской книги, гости из Англии привезли фильм «Music». В числе прочих там был 10-минутный сюжет, как в студии на Эбби-роуд битлы записывают "Hey, Judе". Фильм крутили на кинопроекторе раз в день, и каждый раз в павильон всеми правдами и неправдами проникали пронюхавшие об этом питерские битломаны… В провинции о таком счастье могли только мечтать.

— Помню, батя смотрел телек, шла передача "Международная панорама", — рассказывает Чиж. — Показывали какой-то сюжет из мира капитализма, и вдруг я услышал знакомые звуки — Deep Purple, "Speed Kind". Я вбежал в комнату: ну, думаю, сейчас увижу!.. А там мелькнула секунды три какая-то рожа волосатая, не знаю даже, кто это был. Но у меня заряд радости остался на всю неделю…