"Уильям Гордон. Глаз павлина ("Конан") " - читать интересную книгу автора

не показались высокие крепостные стены.
- Эй, Али,- крикнул Конан чернокожему погонщику,- как называется этот
город?
- Это же Кирос, господин,- удивился паренек.
От переполнявшей его жизненной силы Конан крепко поддал пятками своему
скакуну, послав лошадь галопом, и, запрокинув голову, рассмеялся во все
горло.
- Хей-хо, клянусь Кромом, будущего не потеряешь, прошлого не вернешь!
Меня ждут великие дела! - выкрикнул он.

Глава вторая

Конан и Руфия, по совету караванщика Джилзана, остановились на
постоялом дворе "Золотая Лоза". - Поверь, мой друг, лишь вы, северяне,
можете называть выпивкой ту кислую дрянь, которую принято пить у вас в
горах,- сказал киммерийцу на прощание купец.- Что такое доброе вино, ты
сможешь узнать только в Шеме. Говорят, сам Птеор не раз навещал наши
винокурни, чтобы промочить божественное горло! И уж поверь старому пройдохе,
лучшего вина, чем в "Золотой Лозе", не сыскать во всем Киросе.
Так и оказалось. Но кроме действительно замечательного вина хозяин
"Золотой Лозы" смог предложить им и прекрасную комнату, несмотря на то, что
постоялый двор был переполнен и люди спали даже в саду под открытым небом.
Дело в том, что весть о предстоящей свадьбе Афризии и Зебуба мгновенно
облетела половину Шема и желающих поучаствовать в праздничных торжествах
было предостаточно. Из близлежащих городов и селений стекался самый
разнообразный люд: торговцы, ремесленники, любопытные да и просто бродяги.
Любезность хозяина во многом объяснялась улыбкой красавицы Руфии, но
все же куда большее впечатление на пузатого кругленького шемита произвела
горсть монет, щедро отсыпанных ему Конаном.
Киммериец уже отвык считать деньги и сыпал золотом направо и налево,
благо кувшины Зерити были еще полнехоньки.
Помещение оказалось очень просторным и светлым, а из широких окон
открывался прекрасный вид на сад, где прямо под деревьями стояли
многочисленные столики. Руфия, жившая в Асгалуне роскошно, осталась вполне
довольна.

* * *

В открытое окошко залетал легкий теплый ветерок, пропитанный пряным
ароматом цветов, вина и острой шемитской кухни. Несмотря на то, что солнце
стояло почти в зените, в комнате было прохладно. Руфия, только что принявшая
ванну, сидела у зеркала, расчесывая волосы.
- Клянусь левым глазом Манаана, ты прекрасна, огненногривая,- обратился
к девушке вошедший в комнату Конан.
Киммериец только что вернулся из города, куда с утра отправился, чтобы
разузнать, что к чему, и был чрезвычайно весел и доволен. В славном Киросе
жизнь била ключом: всех охватила праздничная лихорадка, перед которой не
смог устоять и суровый северянин. Сурового воина, чья жизнь была лишь
бесконечной чередой страданий, битв и опасных приключений, настолько
очаровало буйство праздника, что он и думать забыл об опасности. В этом