"Галина Гордиенко. Столичная штучка" - читать интересную книгу автора

руку кипятком плеснули. Теперь, когда дедушка надевал протез, вовсе не
казалось, что у него обе руки. А раньше, Леся отлично помнила, никто из
посторонних и не замечал, что дедушка калека.
Леся покраснела и пугливо оглянулась, словно Анатолий Федорович мог
подслушать ее предательские мысли.
Сам-то он никогда себя калекой не считал. Наоборот, говорил о
потерянной руке: "Совсем мизерная жертва для такой серьезной войны". И
все-все умел делать одной рукой.
Почти вся мебель в детской сделана дедушкой. Росла Леся, с ней росла и
мебель. Столу наращивались ножки. Стулья незаметно менялись. Полки у
книжного шкафа поднимались все выше и выше.
Соседи обращались за помощью, стоило закапризничать бытовой технике.
Все старые холодильники, телевизоры, стиральные машины прошли через умелые
руки деда, вернее - руку. Да и новенькую Лесину магнитолу он прошлым летом
мгновенно привел в порядок, настройки больше никогда не сбивались.
А как виртуозно дедушка чинил обувь! Прошивал, клеил, набивал набойки.
Как здорово водил машину, с большим трудом добившись разрешения - Леси тогда
еще и в проекте не было - в самой столице. Никак ему местные гаишники не
позволяли водить обычные "Жигули" одной-то рукой.
Дедушке все давалось, за что бы ни взялся. Маленькая Леся любила
рисовать, дедушка попробовал тоже и с тех самых пор заболел этим. От
карандашей перешел к краскам. От простеньких натюрмортов к портретам и
пейзажам. Учился по книгам, два года ходил в местную студию, ничуть не
стесняясь малолетних своих коллег.
Девиз его жизни: учиться никогда не поздно. Прекратил учиться, значит,
умер. Доволен собой - тоже смерть. Праздность убийственна - к чему тогда
землю коптить?
Он жадно жил, Лесин дед, словно каждая секунда у него на счету. Вставал
раньше всех, а ложился далеко за полночь. Смеялся, что поспать успеет, что
мягче и уютней постели, чем родная земля, на свете нет. А пока пора не
пришла...
Временами Лесе казалось: дедушка чувствовал себя виноватым перед
погибшими в далеком сорок пятом друзьями. И радовался своей малой жертве,
потерянной руке. Будто добровольно принес ее на невидимый алтарь и тем
умерил боль души.
Новенький протез стоил ровно две тысячи пятьсот гривен. Леся съездила
весной в Симферополь и долго пререкалась в медицинском центре со старой и
равнодушной врачихой: почему-то деду полагался новый протез - бесплатный,
как инвалиду войны - лишь через два года.
Кто придумал эти правила?! Разве можно сравнить Крым с другими
регионами Украины? Здесь солнце, влажность, соленый воздух...
Ждать два года Леся не хотела. Два года - целая вечность. Дедушка уже
стеснялся своего старого протеза, Леся же не слепая. Предпочитал пустой
рукав неестественно растопыренным оранжевым пальцам.
Леся расстроенно подумала: "Даже если я каждый день буду зарабатывать
по двадцать гривен, все равно за оставшиеся дни пятьсот не отложу. А еще
нужны деньги на дорогу в Симферополь. Правда, можно заказать, чтобы выслали
протез наложенным платежом, но тогда не меньше недели потеряю..."
Как девочка ни прикидывала, получалось: нужен месяц, а то и полтора.
Каждый день она не могла выходить к пляжу с фруктами, только по будням,