"Марк Гордеев. Старый этюд" - читать интересную книгу автора

интересуется. Гитара, магнитофон, современная музыка, пленки... Правда,
все в пределах обычного на сегодня. Таких у них полкласса. Голова,
говорят, у парня хорошая. По физике идет одним из первых. Если не будет
срывов, пойдет учиться дальше, будет из него толк... Понимаешь, мы кого-то
упускаем, чего-то не учитываем...
- Кого? Мы же совсем постороннего вора отбрасываем. Он бы сразу взял
все, что ему надо. Зачем ему рисковать и идти несколько раз.
- Я не знаю, что мы упускаем... Каких-то шахматистов, которые бывали
в этой квартире и, может быть, сохранили доступ к ней...
- Почему обязательно шахматистов?
- А что, тебя это коробит? У шахматистов, кажется, даже есть свой
девиз, что все они заодно...
- Зря злишься. Не совсем так, - рассмеялся Горин. - Есть девиз
всемирной шахматной федерации: "Все мы - одна семья".
- Это одно и то же. Что делать дальше? Что предлагаешь?
- Если б я знал? Но пока хочу еще раз съездить к Балакиным.
- Зачем?
- Сам точно не знаю. Есть смутные идеи.
- Ладно, поедем. Похожу еще, поговорю с соседями. Кое с кем говорил,
но не со всеми.
- Да, кстати, ты обещал узнать, почему Люда и Вова живут одни, нет ли
у них еще родственников.
- Родители их, как ты знаешь, погибли в автомобильной катастрофе
восемь лет назад. Оставались бабка в Петрозаводске и дед здесь, в
Ленинграде. Сейчас бабка уже очень стара и слаба, а дед умер. Кроме дяди,
доцента, мне никто не известен. Да, видимо, нет у них больше никого.


В квартире Балакиных на этот раз дома оказались все. Вовка в своей
комнате бренчал на гитаре. Изредка включал магнитофон, потом снова что-то
на гитаре. Люда переписывала конспекты лекций. Андрей Александрович рылся
в библиотеке.
Глеб поздоровался со всеми и подошел к письменному столу. Всмотрелся
в картину. Да, так и есть, он не ошибся. На шахматном столике, за которым
сидел старик, стояла позиция этюда Троицкого. И на камине была вылеплена
эта же позиция. Глеб подошел к камину, потрогал фигурки. Потом посмотрел
на книжный шкаф. На верхней полке по-прежнему одиноко лежал сборник этюдов
Алексея Алексеевича Троицкого. Заслуженного деятеля искусств. А на стене
висела картина казанской художницы Сатониной: "Спертый мат". Все об одном
и том же. Неужели это случайно? Не слишком ли много совпадений?
Глеб снова повернулся к камину. На боковой его стенке наверху была
сделана шахматная доска. На ней тоже виднелись фигуры. Всего несколько
штук. Горин стоял некоторое время, подняв голову, разглядывал эти фигурки.
Потом хлопнул себя по лбу. "Как же это я сразу не догадался! Ведь это все
тот же этюд! Только там, наверху, дано его окончание. Там уже решать не
надо. Осталось сделать последний ход - и белый конь объявит спертый мат
черному королю!"
Пришел Долгов. Ничего нового он от соседей не узнал.
Глеб позвал Люду и Володю. Попросил всех сесть за круглый стол в
центре комнаты. Посредине этого стола высилась статуэтка. Похоже,