"Овидий Горчаков. Прыжок через фронт" - читать интересную книгу автора

самодержавия, что рабочие Варшавы и Лодзи в нашу общую революцию 1905 года
дрались так же отважно, как и рабочие Красной Пресни. Мы знали имена Юлиана
Мархлевского и Розы Люксембург и "делали жизнь" по Феликсу Дзержинскому...
Мы знали и то, что в Польше нас встретят не только друзья, встретят и
враги, называющие себя поляками, те, кто хотел сделать Польшу буферным
государством, "бастионом христианства", кто был виновником сентябрьской
трагедии 1939 года, кто сложил оружие перед гитлеровцами, но в сорок первом
стрелял в спину красноармейцам, кто интриговал против польского народа в
эмиграционном польском правительстве, подручные тех, о ком нам с ненавистью
рассказывали белорусы и украинцы, - князей Радзивиллов и Потоцких, графов
Замойских... Однако мы понимали, что эти люди прежде всего враги польского
народа, и потому отказывались их считать поляками, как не признавали
земляками власовцев и изменников из бригады предателя Каминского, по воле
Гитлера предавших Варшаву огню и мечу.
Что ожидало нас в Польше?.. Трудно было заранее все предвидеть,
предугадать. Но недаром прошли мы сотни километров по оккупированной
гитлеровцами советской земле, недаром видели пепелища хуторов на Волыни и
непогребенные тела скошенных пулеметным огнем крестьян Полесья. "Новый
порядок" был одинаков для всех славянских народов - для русских и украинцев,
для белорусов и поляков. И в этом мы скоро убедились, попав в
"генерал-губернаторство" Ганса Франка, где поляки перестали быть официально
поляками и были лишь "нихтдойче" - "ненемцами".
Так вот она, Люблинщина, вот она, Польша!.. Костелы и распятый Христос
на перепутьях. Черные остовы печей, - и тут прошли с мечом и огнем
каратели..
Спустя четверть века часто достаю я из своего партизанского архива
пожелтевшие от времени генштабовские карты и разглядываю их, вспоминая
давние боевые дела и походы. Вот этот "гостинец" - большак или шлях - из
Влодавы на юг в Ленчо мы переходили ночью. До сих пор помню я названия
тамошних сел за шоссейной дорогой Влодава - Холы: Колачи, Эджарка, Люта. В
лесу под Лютой мы устроили первый привал после перехода через Буг. В памяти
встают зеленые перелески, песчаные холмы, болота и частые загайники. Села
Ожехов, Землинец, Лейно... В любом месте мы могли наткнуться на засаду,
ввязаться в ненужный нам бой с гитлеровцами. Шли по всем правилам, выслав
вперед и слева и справа по ходу движения головные парные дозоры...
Продуктов у нас было в обрез - перед прощанием с Каплуном я не успел
принять до зарезу нужный мне груз с Большой земли, груз одежды,
продовольствия и, главное, оружия, боеприпасов и питания для Тамариной
рации. Мы скоро узнали от местных жителей, что в селах - не то что в
Белоруссии - работали "склепы" - лавки. Кто-то из наших называл их упрямо
"сельпо" - так привычней. А "склеп" - это на кладбище... Однако в "склепы"
мы могли сунуться, лишь рискуя жизнью: в селах действуют "постерунки" -
полицейские участки. Ясно, что придется искать верных людей среди поляков,
чтобы поручить им закупки продуктов. Деньги, слава богу, у меня еще имелись.
Поздно вечером, разбив временный лагерь в незнакомом лесу, я попросил
Тамару связаться с Центром. Командование торопило с выходом в новый район
действий, интересовалось переброской войсковых и грузовых эшелонов
гитлеровцев на железной дороге Лукув - Демблин - Варшава, строительством
оборонительных сооружений вермахта на западном берегу Вислы. Но до Вислы
было еще немыслимо далеко...