"И.Горбатко. Дело полковника Петрова " - читать интересную книгу автора

тяжело жить с такой болезнью, как у него. Я демонстративно проявлял
сочувствие к нему и поддерживал его версию о плохом состоянии здоровья,
считая необходимым помочь Петрову в проведении избранной им линии
поведения.
Я заметил, что вначале все это не произвело на Кислицына особого
впечатления, однако затем по ходу беседы его отношение стало меняться и под
конец он тоже проникся сочувствием к Петрову.
- Не расстраивайтесь, Владимир Михайлович, - сказал он, - здоровье
должно восстановиться. И не беспокойтесь из-за самолета. Когда поправитесь,
тогда и улетите. Но, главное - надо поправиться.
Я понял, что мои подозрения по поводу каких-то сложностей в отношениях
Петрова со своим начальством в посольстве и в Москве были не напрасны. Я
также понял, что слова Кислицына надо трактовать так, что Петров выиграл
первый раунд в борьбе с послом в своем противодействии указанию об отъезде
на Родину. С этого момента у Петрова стало происходить постепенное
улучшение зрения.
Примерно в это же время я получил письмо, направленное в мой офис, в
котором находился запечатанный конверт с просьбой ко мне передать его в
советское посольство. Я без колебаний вскрыл его и обнаружил внутри
длинное, написанное мелким почерком письмо, которое подписал Джон Готтштейн
с адресом на почтовый ящик 92 в почтовом отделении в городе Мэрриквилл.
Готтштейн писал, что он по профессии психолог и случайно получил
доступ к переписке между некими лицами из Австралии и американским
армейским капитаном на Гаваях. По-видимому этот капитан был завсегдатаем
публичного дома, который содержала женщина - агент американской секретной
службы. Капитан был человеком либеральных политических взглядов и с
симпатией относился к социалистическим идеям. Готтштейн писал, что
сочетание у этого капитана интереса к сексу с его социалистической
ориентацией может представить интерес для советских агентов на Гаваях.
Готтштейн заявил в письме, что если бы советское посольство снабдило его
порнографическими фотографиями, то он смог бы заинтересовать ими капитана и
взять его под свой контроль. Он просил денег для финансирования изложенной
им операции и вознаграждения за свои услуги. В качестве демонстрации своих
оперативных возможностей он сообщал фамилии пяти известных коммунистов.
Петрова в городе не было, так что у Службы безопасности было
достаточно времени, чтобы сфотографировать письмо и вернуть его мне.
Когда Петров ознакомился с письмом, он сразу же сказал: Все это
ерунда. Это дело рук Службы безопасности. Отошлите письмо обратно к
Готтштейну.
В присутствии Петрова я написал Готтштейну ответ следующего
содержания: Получил Ваше письмо с просьбой переправить его в советское
посольство. Хочу поставить Вас в известность о том, что не могу его туда
передать, так как у меня нет контактов с посольством, хотя по роду моей
профессиональной деятельности я посещаю некоторых его сотрудников, которых
привлекает мое знание русского языка. Я расцениваю направление Вами в мой
адрес подобного письма как весьма безответственную акцию и, в случае её
повторения, буду вынужден поставить в известность соответствующие органы.
Вложив записку с таким текстом вместе с полученным письмом в конверт,
я отправил его Готтштейну.
Однако история на этом не закончилась. Несколько дней спустя я получил