"И.Горбатко. Дело полковника Петрова " - читать интересную книгу автора

какой-то искусственной походкой с видом потерянным и подавленным.
- У меня произошло что-то ужасное с глазами, - сказал он мне. - Мой
левый глаз почти не видит, а правый тоже не совсем в порядке. Почти все
время я вижу перед собой плывущие черные пятна.
Петров открывал и закрывал глаза, как будто надеялся, что от этого
пятна исчезнут. Я сказал, что устрою ему консультацию у доктора Бекета,
хирурга-офтальмолога, с которым я совместно снимал офис на улице Маккуэри.
Я раздумывал над значением последних поворотов событий. Их
последовательность была такова: вначале Петров интересуется возможностями
организации бизнеса, затем он проявляет беспокойство в связи с предстоящим
отъездом в Москву и, наконец, происходит драматическое осложнение состояния
его глаза.
Причин делать поспешные выводы не было, но появились основания для
вопроса: Является ли это осложнение состояния глаза совпадением по времени
с предстоящим отъездом, или это просто маневр с целью отложить отъезд ?
Если верно последнее предположение, то это открывало огромные новые
возможности и добавляло новые осложнения. Я потратил многие часы на
продумывание моих последующих действий и почувствовал, что смогу сохранить
контроль над развитием ситуации при условии полного содействия со стороны
Службы безопасности.

На протяжении последнего периода времени у меня появились основания
полагать, что Служба безопасности скептически относится к моим выводам о
том, что Петров мог бы перейти на Запад. Внешним проявлением такой позиции
Службы были многочисленные проявления некоторого раздражения. Одним из
примеров послужил вопрос об аренде мною квартиры на Пойнт Пайпер, которая,
как мне представлялось, должна была дать существенные преимущества в моей
работе с Петровым. Поэтому ещё до подписания арендного договора я обратился
в Службу с просьбой о предоставлении мне субсидии для оплаты аренды, и её
руководство обещало рассмотреть этот вопрос.
Впоследствии, уже после оформления договора руководство отказало в
субсидии без всяких объяснений, и я остался с дорогостоящей квартирой,
которую бы никогда не стал арендовать, если бы не стояла задача создания
более благоприятных условий для работы в интересах Службы безопасности.
Были и другие причины, по которым Службе следовало бы помочь мне в
оплате квартиры. Одна из них состояла в том, что даже если Петров и не
перейдет на Запад, то он уже стал источником такой ценной информации, что я
вполне мог рассчитывать на готовность Службы пойти на существенные затраты,
чтобы получать от него и в дальнейшем подобного рода информацию.
Мое финансовое положение ухудшалось так быстро, что я попросил
руководство Службы пересмотреть свое решение. И вновь оно отказало и опять
без объяснений.
Последовавшее за этим нервное расстройство, не способствовало
появлению желания решать сложные проблемы, возникающие в ходе моего общения
с Петровым. Для меня Служба безопасности была символом государства, для
которого я работал, жертвуя многим и в личном плане, и в финансовом
отношении. Я считал, что заслужил положительной оценки, какого-то
поощрения, и если люди, которые должны были оценить мою деятельность,
оказались не готовы сделать это, тогда у меня, по-видимому, больше не
оставалось стимулов для продолжения этой деятельности.