"И.Горбатко. Дело полковника Петрова " - читать интересную книгу автора

пока я не улизнул от него, воспользовавшись представившейся возможностью.
Неожиданно я подошел к темному переулку, нырнул в него и нашел
отличное место для наблюдения за моим преследователем. Четыре зеркала на
колонне в аптеке отражали все его движения. Я с удовлетворением наблюдал за
его растерянными метаниями и наконец он окончательно исчез, по-видимому
решив, что потерял меня.
Этот инцидент сам по себе не имел большого значения, но при моем
ослабленном физическом состоянии он несколько обескуражил меня, так как
ясно свидетельствовал о внимании коммунистов ко мне, внимании, которое
могло
быть только враждебным.
Мне хотелось знать, что произойдет дальше по мере развития этой
ситуации. Я знал, что в моем ослабленном состоянии я бы не смог оказать
сопротивление и ребенку. Что, размышлял я, нужно будет сделать, если этот
инцидент будет иметь какое-то последствие или последствия.
Затем я внезапно осознал, что я просто глупец. - Что с тобой? -
спросил я себя. - А для чего у тебя пистолет под мышкой?

Все эти дни я носил с собой пистолет 32 калибра в кобуре подмышкой
левой руки. Я говорю это не для того, чтобы поднять свою значимость. Это
просто констатация факта, имеющего прямое отношение к моему делу. Я лично
ненавижу пистолеты и испытываю неудобство оттого, что приходится носить его
с собой. Иногда при одевании, бросая на себя взгляд в зеркало, я ловлю себя
на мысли о том, что выгляжу как карикатурный бандит из американского
гангстерского фильма.
Я вынужден постоянно носить пальто, как джентльмен викторианской
эпохи, опасающийся обнажить рукава своей сорочки. Постоянное присутствие у
меня подмышкой выпуклого предмета и ремней крепления очень надоедает и
зачастую вызывает раздражение. Иногда в жаркий день мне очень хочется
сбросить всю эту упряжь прямо в Сиднейский залив. Однако те, кто знает об
этих моих проблемах, говорят, что я должен постоянно носить эти вещи при
себе. Петров тоже говорит, что я должен.
Петров говорит, что советская разведка никогда не простят ему его
побега. Любой из советских людей считает переход на Запад преступлением, но
в сознании представителей их секретной полиции в Австралии это - самое
тяжкое преступление.
- Если они так думают обо мне, - говорил Петров, - то насколько же они
жаждут отомстить человеку, который дружески относился ко мне и руководил
мной, человеку, через которого я добивался политического убежища, то есть
тебе.
Петров, как я понимаю, опасается за свою жизнь и никто не знает лучше
него, какова будет реакция советской секретной полиции в такой ситуации.
Он, как сотрудник МВД, несомненно в прошлом должен был иметь дело с
побегами и знает, каковы могут быть последствия этого.
Я тоже знаком с советским складом ума и знаю, что советские люди не
забудут. Серьезный удар, который испытал Советский Союз от реакции повсюду
в мире на побег Петрова, дает полную уверенность в том, что всю оставшуюся
жизнь мне придется сохранять бдительность. Но я не думаю, что опасность от
советской системы будет носить прямой и немедленный характер. Как я уже
говорил, я знаю советский склад ума и достаточно знаком с тем, как работает