"И.Горбатко. Дело полковника Петрова " - читать интересную книгу автора

- Послушайте, Владимир, - обратился я к нему. - Я должен поставить вас
в известность о том, что не смогу взять все это на себя. У меня врачебная
практика в Сиднее и я, скорее всего, не смогу оставлять её при отъездах на
ферму. Для вас пришел момент решать, интересует ли вас это дело. Ферма
будет приобретена на ваше имя - то есть на имя Карпич - и станет вашей,
если вы этого хотите.
Петров понял, что я намерен отдать ферму ему. Он для вида стал слабо
возражать: - Ферма все равно останется вашей. Я только буду следить за ней
для вас.
- Ничего подобного, - сказал я. - Ферма будет вашей собственностью. Я
буду рад видеть вас её владельцем и знать, что в любое время могу приехать
к вам в гости.
Петров не мог скрыть своего удовлетворения от того, что вскоре он
станет владельцем фермы.
- Переговорите об этом с вашей женой, - предложил я, - и как можно
скорее дайте мне знать о вашем решении. Как вы сами то считаете, каково оно
будет?
- Полагаю, что все будет в порядке. Думаю, что мы сможем заняться этим
делом.
Вернувшись домой, мы выпили за успех предстоящей сделки.

К концу дня мы отправились на прием в новый дом чехословацкого консула
Кафки. Этот вечер мне очень запомнился. Присутствовало около пятидесяти
гостей, в том числе наиболее известные фигуры из Коммунистической партии,
сотрудники чехословацкого консульства и Советского посольства, а также
радикальные профсоюзные лидеры и видные сторонники Коммунистической партии,
работа с которыми считалась перспективной.
Было много ликера, а чешский национальный спиртной напиток сливовица
буквально лился рекой. Обычная сдержанность исчезла в шуме дружеского
веселья.
Некоторые из гостей, разогретые сливовицей, принялись похваляться
своей силой и затеяли различные турниры с целью продемонстрировать её.
Апогеем этого стал поединок по армрестлингу между Кафкой и коммунистическим
секретарем профсоюза котельщиков Хью Грантом.
Но значение этого вечера заключалось в другом. Для меня стало ясно,
что отныне между Петровым и мной должен будет установиться совершенно иной
характер отношений.
Перед выездом из дома Петров спросил меня, знаю ли я адрес.
- Да, - ответил я и дал старый адрес Кафки.
- Это не тот, теперь он живет в районе Дуврских холмов. Разве вы не
знаете ? Не приходилось бывать у него ?
Петров попытался поймать меня на этом, и я знал почему. Теперь для
него стало опасным мое общение с его старыми знакомыми. Мы были с ним в
сговоре, который, по каким меркам ни суди, находился в противоречии с его
должностными обязанностям сотрудника советского посольства. Ему необходимо
было не допустить утечки информации об этом, следовательно, нельзя было
пренебречь даже малейшей мерой предосторожности. Он мог доверять мне - ведь
ему пришлось войти со мной в сделку - но он не мог допустить неосторожного
поступка с моей стороны. Он исходил из логичной посылки о том, что чем
меньше у меня возможностей проговориться, тем лучше.