"Борис Леонтьевич Горбатов. Письма товарищу " - читать интересную книгу автора

Ты гордился своей женой. Первой девушкой была у нас на руднике Оксана!
Тебе завидовали все. Но в рабстве люди не хорошеют, не молодеют. Быстро
станет старухой твоя Оксана. Старухой с согбенной спиной.
Ты чтил своих дорогих стариков - отца и мать, - они тебя выкормили.
Страна помогла тебе устроить им почетную старость. Но фашисту не нужны
старые русские люди. Они не имеют цены рабочего скота - и он не даст тебе
для твоих стариков ни грамма из центнеров хлеба, добытых твоей же рукой...
Может быть, ты все это вынесешь, может, не сдохнешь, отупев смиришься,
будешь влачить слепую, голодную, безотрадную жизнь?
Я такой жизни не хочу! Нет, не хочу! Нет, лучше смерть, чем такая
жизнь! Нет, лучше штык в глотку, чем ярмо на шею! Нет, лучше умереть героем,
чем жить рабом!
Товарищ! Три часа осталось до рассвета. Судьба моя в моих руках. На
острие штыка моя судьба, а с нею и судьба моей семьи, моей страны, моего
народа.


3

Товарищ!
Сегодня днем мы расстреляли Антона Чувырина, бойца третьей роты.
Полк стоял большим квадратом; небо было по-осеннему сурово, и желтый
лист, дрожа, падал в грязь, и строй наш был недвижим, никто не шелохнулся.
Он стоял перед нами с руками за спиной, в шинели без ремня, жалкий
трус, предатель, дезертир, Антон Чувырин, его глаза подло бегали по
сторонам, нам в глаза не глядели. Он нас боялся, товарищ. Ведь это он нас
продал.
Хотел ли он победы фашистов? Нет, нет, конечно, как всякий русский
человек. Но у него была душа зайца, а сердце хорька. Он тоже, вероятно,
размышлял о жизни и смерти, о своей судьбе. И свою судьбу рассудил так: "моя
судьба - в моей шкуре".
Ему казалось, что он рассуждает хитро: "Наша возьмет - прекрасно. А я
как раз и шкуру сберег. Враг одолеет - ну что же, пойду в рабы к немцу.
Опять моя шкура при мне".
Он хотел отсидеться, убежать от войны - будто можно от войны
спрятаться! Он хотел, чтобы за него, за его судьбу дрались и умирали
товарищи.
Эх, просчитался ты, Антон Чувырин! Никто за тебя драться не станет.
Здесь каждый дерется за себя и за Родину! За свою семью и за Родину! За свою
судьбу и за судьбу Родины! Не отдерешь, слышишь - не отдерешь нас от Родины:
кровью, сердцем, мясом приросли мы к ней. Ее судьба - наша судьба, ее
гибель - наша гибель. Ее победа - наша победа.
И когда мы победим, мы каждого спросим: что ты для победы сделал?
Мы ничего не забудем! Мы никого не простим!
Вот он лежит в бурьяне, Антон Проклятый - человек, сам оторвавший себя
от Родины в грозный для нее час. Он берег свою шкуру для рабской жизни - и
нашел собачью смерть.
А мы проходим мимо поротно, железным шагом. Проходим мимо, не глядя, не
жалея. С рассветом пойдем в бой. В штыки. Будем драться, жизни своей не
щадя. Может, умрем. Но никто не скажет о нас, что мы струсили, что шкура