"Неподвластный богам" - читать интересную книгу автора (Толуэлл Брайан)

Глава VIII

Сообщив Конану, что ради покорения Немедии пришлось пожертвовать одним лишь ее королем, Тезиас слукавил. Театральное действо с распылением Тараска над площадью перед королевским дворцом было сплошным надувательством. Тараск был жив и сейчас, парализованный, лежал в своей опочивальне. Работали только его голова, глаза, уши, рот и – пока еще – разум.

В воздухе над лежащим пластом Тараском висел фантом.

– Дурак ты, бывший король, как есть дурак! – ехидно щебетал Тезиас. – Зачем ты запер меня в подземелье? Глупо было надеяться, что камни земные удержат мою Великую Душу!

– Будь ты проклят, гнусный карлик! – стараясь не смотреть на фантома, молвил Тараск. Его тошнило от безмерного унижения и сознания своего полного бессилия. Но Тезиас не обращал внимания на проклятия.

– Напрасно ты презираешь меня, Тараск! Разве я не самый гуманный завоеватель всех времен и народов?! Знаешь, как я покорил Аквилонию? Местные жители сами выгнали Конана и, плача от внезапно свалившегося на них счастья, провозгласили меня своим богом! Спасаясь от народного гнева, бывший король с позором бежал.

– Он вернется и открутит твою подлую башку, пес! – убежденно заявил Тараск.

– Ой, какие мы стали злые! – сокрушенно протянул фантом. – Не ты ли взял меня в слуги, чтобы я помог тебе сокрушить киммерийца? И вот теперь я сделал это – без твоей помощи, как видишь, – а ты, неблагодарная душа, желаешь ему победы!

– Лучше он, чем ты, фальшивый божок! Митра покарал меня за мою глупость!

– Митра? Где твой Митра? Опомнись, Тараск, наступила новая эра, эра Великой Души. Избавляясь от старых богов, мир стремительно катится к моим ногам! Завтра я завоюю Офир и Коф. Древние королевства будут управляться от моего имени. А ведь и ты, глупый король, мог стать моим наместником в Немедии, вознося хвалу новому богу!

– Убей меня, собака! Не могу я больше слушать твои бесстыдные речи! Верю, недолго тебе помыкать гордыми народами!

– Убить? – Тезиас расхохотался. – И тебя не страшит смерть, которую я тебе могу дать? Помнишь? У меня ведь особая смерть! Где ты желаешь провести остаток дней – в пауке? В попугае? В твари подземной? Или посадить твой ограниченный разум в тело демона?

Вот будет умора! Ты будешь ползать по аду и терзать плоть своих бывших подданных – это так романтично! Стиснув зубы, слушал Тараск излияния фантома. Ему ухе было все равно, где, когда и как он умрет. Жгучая ненависть к Тезиасу поглотила всю его душу. Желая хоть как-то досадить карлику, Тараск сказал:

– Эй, тварь бестелесная! Ведомо ли тебе, как Конан и Пелиас овладели твоей Книгой Судеб? Это я украл ее, покаты забавлялся в своей конуре…

Фантом помрачнел, но затем снова рассмеялся высоким, пронзительным смехом.

– Поздно ты опомнился, король глупцов! Книга Судеб более не нужна мне, а твои новые друзья ни за что не раскроют ее! Но я ценю твою откровенность. В благодарность за нее ты узнаешь, что я с тобой сделаю. Пройдет немного времени, и моим подданным понадобится чудо. Я свершу его, воскресив тебя из серого праха. Но не радуйся раньше времени: это будешь, скажем так, не совсем ты. Твоим будет только тело… и еще кое-что! Нужно ли говорить, сколь преданно ты будешь служить мне после своего воскрешения?!

Не в силах больше сдерживаться, Тараск смачно плюнул в ухмыляющуюся физиономию фантома.

Добрые скричи, не зная усталости, несли Конана, Пелиаса и Хадрата в мрачную Стигию. Они летели над горами и степями, лесами и реками, городами и пустынями. Горько было сознавать, что пройдет еще день-другой, максимум неделя, и эти по-своему прекрасные страны пополнят список провинций империи призрачного бога…

Вот показался Стикс; его черные воды по слухам таили в себе не только тварей земных, но и создания более ужасные, чем те, что обитают на суше. Где-то под водами черной реки, если верить Сету, жил и некий Хьяхъя; к нему-то и держали путь отважные путешественники.

Стигия встретила Конана и его друзей знойным палящим солнцем. Слабый ветерок от могучей реки не мог принести прохладу в это сумрачное царство Сета.

Зловещими скалами чернели на горизонте руины Птейона Проклятого. Близ разрушенных тысячи лет тому назад городских стен виднелся шатер. Вокруг шатра стояли и исступленно размахивали руками наголо обритые люди в одинаковых белых хитонах. Завидев стигийских жрецов, Конан смачно выругался. Необходимость сотрудничества с ними казалась королю пыткой. За свою бурную, полную приключений жизнь ему пришлось встречаться с представителями разных народов – от изнеженных вендийцев до диких пиктов и чернокожих людоедов из Дарфара. Но если бы его спросили, какое племя неприятно ему более всего, он не раздумывая ответил бы: стигийцы. Среди же стигийцев жрецы Сета были созданиями наиболее отвратительными. Судьба постоянно сталкивала его со служителями культа Великого Змея, и всякий раз они были его злейшими врагами. Конан знал: если рядом жрец Сета, там всегда будет кровь – его, Конана, или самого жреца. Хвала Крому, крови жрецов лилось во сто крат больше, чем крови киммерийца…

Чудесные птицы, сделав круг над шатром, мягко опустили своих седоков на песок. Группа жрецов приблизилась к путешественникам. В предводителе, крупном стигийце с ястребиными чертами лица, Конан узнал самого Тот-Амона, верховного жреца Сета, называемого Величайшим. Тот-Амон вот уже более двух десятков лет был заклятым врагом Конана, и неудивительно, что рука киммерийца легла на меч, готовая мгновенно выхватить его из ножен. Быстрый предостерегающий взгляд Пелиаса заставил Конана взять себя в руки: ничто не должно было нарушить ход их миссии. Для Хадрата же, как и для большинства людей Запада, Тот-Амон был страшной легендой – его именем асурийцы нередко пугали отступников – так же, как и мигранты – именем Асуры. Но для тех и других Тот-Амон слыл воплощением Зла. Для асурийцев, впрочем, в большей степени, ведь жуткие обряды, свершаемые стигийскими Мастерами Черного Круга, людская молва часто переносила в храмы Асуры. И вот теперь этот страшный человек стоял перед ними.

– Воля Сета – закон для его слуг! – проскрежетал Тот-Амон, приветствуя Конана и его товарищей; глаза же его пылали ненавистью – черный маг с большей охотой всадил бы в киммерийца острый, как жало Сета, стигийский кинжал. – Не чаял я, варвар, видеть тебя и твоих друзей среди слуг нашего бога, но воля Сета – закон для его рабов! – важно повторил колдун.

Конан хотел ответить негодяю, что в слуги омерзительного бога не нанимался, а прибыл сюда по собственной нужде, и что не ему, стигийской собаке, повелевать монархом могущественного царства Запада, но хитрый Пелиас опередил его.

– Приветствую тебя, мудрый Тот-Амон! Узнаешь ли ты меня?

– Ты Пелиас, чернокнижник из Хорайи! Что делаешь ты в компании киммерийца?

– Я прибыл сюда на случай, если Сету потребуются мои волшебные познания! – туманно ответил Пелиас.

Тонкие губы верховного жреца скривились в недоброй усмешке:

– Не беспокойся, почтенный Пелиас, Сету они не пригодятся. А кто это с вами?

Человек в черном плаще легко поклонился Тот-Амону.

– Я Хадрат, жрец Асуры, сопровождаю короля Аквилонии.

Величайший ничем не высказал своего неудовольствия, но видно было, что присутствие асурийского жреца понравилось ему не больше, чем присутствие знаменитого Пелиаса. «Пожалуй, варвар поумнел с момента нашей последней встречи», – с досадой подумал Тот-Амон. Вслух он сказал:

– Презренный карлик, в диком безумии своем бросивший вызов Сету, будет раздавлен. Мы сделали бы это и без вашей помощи, люди с Севера. Но раз уж вы решили присоединиться к нам, прошу в шатер. Я покидаю вас – меня ждут неотложные дела. Но с вами остается посвященный жрец Тотоакр – он также отправится к Хьяхъе.

Человек, названный Тотоакром, был чуть выше Конана, но уже в плечах. На смуглом бритом лице горели колючие глаза, и они были полны скрытой злобы. Кривые тонкие губы выдавали склонность их обладателя к изощренной хитрости и предательству. Взглянув на сильные, плотные руки Тотоакра, Конан отметил про себя: этот человек либо до посвящения был палачом, либо в его обязанности входило отправление самых гнусных обрядов в храмах Сета. Так или иначе, их новый попутчик, без сомнения, был опасным человеком.

Стигийская ночь опустилась внезапно. Конан, Пелиас и Хадрат устроились в шатре, отдыхая после утомительного путешествия на скричах. Тот-Амон и с ним большая часть стигийцев отбыли, оставшиеся же грелись у костра и стерегли коней. Лишь Тотоакр составил компанию киммерийцу и его спутникам. Король никак не мог понять, почему, когда на счету каждая минута, нужно ждать до утра, чтобы идти к Хьяхъе.

– Чего мы ждем? – спросил он у Тотоакра. – Или ты боишься нырять ночью?

– Ночью в Стикс лезет только безумец, самоубийца или демон! – презрительно ухмыльнулся стигиец. – Ты кто? Твари, плавающие по ночам в глубинах реки, не подчиняются Сету, но род людской ненавидят еще больше. Так что придется ждать до утра.

– Ну что ж, подождем! – примирительно сказал Пелиас.

Хадрат же спросил стигийца:

– А этот Хъяхъя – кто он такой?

Тотоакр помрачнел. Подумав, он сумрачно молвил:

– Никто и никогда не видел его. Хъяхъя – это легенда. Вы – первые непосвященные, кому известно о нем. Когда-то, тысячелетия назад, легенда о Хъяхъе передавалась по Стигии из уст в уста. Молва рисовала его то огромным подводным змеем, то семиглавой акулой, то гигантским сказочным осьминогом. Им пугали детей, и даже отважные стигийские моряки не решаясь плавать в этих водах. Постепенно страх перед загадочным чудовищем проходил, ибо оно ничем не напоминало о себе. Тысяч пять лет тому назад прошел новый слух: будто Хъяхъя – это клад несметных богатств, собранных змеиным народом в пещере на дне Стикса. Десяток смельчаков в яркий полдень, воздав молитвы Сету, бросились в реку, дабы отыскать Хъяхъю. Больше их не видели…

– Хъяхъя… – задумчиво произнес Конан. – Странное имя как для человека, так и для демона!

– Ты прав, киммериец! – перейдя на шепот, произнес Тотоакр. – Из глубины тысячелетий дошла до нас и другая легенда. Она гласит: Хъяхъя – могучий пришелец из неведомых миров… Но почему живет он здесь и чем занимается – то нам неведомо. Одно лишь доподлинно известно носителям тайного Черного Знания: Хъяхъя – не миф, он существует и скрывается в пещере колоссальных размеров, проникнуть в которую можно, лишь преодолев толщу вод Стикса!

– Ладно, судя по всему, завтра предстоит работенка не из легких, а потому – спать! – приказал Конан. Ему надоели стигийские ужасы и назидательный тон, которым разговаривал жрец.

Смерив киммерийца полным презрения взглядом, Тотоакр промолчал. В шатре и вокруг него установилась тишина. Засыпая, Конан крепко телом обхватил драгоценный кувшин, в котором, заколдованная, спала его любимая супруга.

Конан проснулся первым. Он разбудил Пелиаса и Хадрата. Тотоакр спал сном невинного младенца. Конан вывел своих друзей из шатра. Стигийцы также спали.

– Не нравится мне эта компания, – доверительно сообщил киммериец товарищам. – Оставим стигийцев греться на солнышке, а сами пойдем к Стиксу. Я и без Тотоакра отыщу ихнего Хъяхью.

– Это слишком рискованно! – возразил Пелиас. – Ты забыл: мы не имеем права рисковать!

– Вряд ли ты, чужеземец, сразу найдешь монстра,- поддержал волшебника Хадрат. – А если ты погибнешь, кому от того будет весело – подумай, господин!

Конан сознавал, что друзья правы. Тем не менее он не сдавался:

– Стигийцы вероломны, а жрецы Сета вероломнее! Кто может поручиться, что этот Тотоакр не столкнет нас в пасть чудовища при первой же возможности? Эх, кабы какой демон пожрал душу проклятого карлика – не пришлось бы якшаться со стигийцами! Эй, Пелиас, да что с тобой?

Старый волшебник неожиданно вскрикнул. Выражение радостного изумления застыло на его лице. Конан не мог понять, что было тому причиной.

– Чему ты так обрадовался, Пелиас?

– Ты гений, Конан, гений! – чуть не прыгая по холодному песку, возбужденно шептал волшебник. – А я-то, старый дурак, опять едва не проморгал наше спасение!

– О чем ты говоришь, чародей? – насторожился Хадрат. Ему также была непонятна радость, внезапно обуявшая мудрого мага.

– Да как же вы не понимаете?! Ты, Конан, посетовал, что нет демона, который мог бы сожрать душу Тезиаса.

– Ну?

– Такой демон есть, и зовется он Морат-Аминэ!

И тут-то Конан вспомнил, как когда-то судьба на несколько мгновений позволила ему узреть Мората-Аминэ, Пожирателя Душ. Нечеловеческий вопль, который издавали жертвы Пожирателя Душ, он не сможет забыть до конца своих дней…

– Но постой же, Пелиас! – озадаченно пробормотал киммериец. – Я своими глазами видел, как этот демон сгорел вместе с колдуном по имени Аманар, который прислуживал Морату-Аминэ. Я лично бросил камень, в который Аманар заключил свою душу, в пасть чудовищного змея.

– О нет, король, глаза не выдали тебе всей правды! Знай же: Морат-Аминэ, как и Сет, принадлежит к числу высших демонов, а их не так-то легко убить. В древние времена, когда люди еще ползали на четвереньках, Морат-Аминэ восстал против Сета и был заточен в темные безымянные пещеры – здесь, Конан, под этим городом! – Пелиас махнул рукой в сторону руин Птейона. – Отступник Аманар освободил его, и с помощью Пожирателя Душ обрел страшную власть, но он едва удерживал контроль над демоном. Когда ты убил Аманара, пало заклятие, освободившее Мората-Аминэ, и, клянусь Иштар, он должен был вернуться в свою темницу – таковы священные законы магии!

– Так значит, Пожиратель Душ рядом с нами?! – вскричал Хадрат.

– Истинно так! И я, используя силу Сердца Аримана, которая заменит мне Амаиарово заклятие, готов попробовать освободить его! Хотя после этого мне будет открыта прямая дорога в ад, – пробормотал волшебник.

– И он сожрет душу гнусного карлика? – спросил Конан.

– Почти наверняка. Морат-Аминэ – очень сильный демон, и я не думаю, что Тезиас справится с ним. Кроме того, Морат подавляет волю жертвы, даже если Тезиас имеет защиту против него, вряд ли он успеет ею воспользоваться – Пожиратель Душ атакует мгновенно!

– Почему же Сет послал нас к какому-то Хъяхъе, когда рядом сидит Пожиратель Душ? – недоверчиво молвил король.

– Это как раз неудивительно: Морат-Аминэ – самый заклятый враг Сета в мире демонов. Само его имя жрецам и всем поклонникам Сета запрещено произносить вслух под страхом ужасной смерти. Если Морат-Аминэ получит свободу, безраздельной власти Сета над силами Тьмы может прийти конец.

– Но, Пелиас, если ты выпустишь Пожирателя Душ, как мы будем знать, что он сожрет именно душу Тезиаса? Логика демонов непостижима для человека. Где гарантии, что Морат-Аминэ не обрушится на ни в чем не повинных людей?

Волшебник задумался – эта мысль не приходила ему в голову.

– Ну, во-первых, необходимо убедить демона, что душа Тезиаса представляет для него особый интерес. Учитывая проделки нашего маленького друга, это будет несложно сделать, -устало усмехнулся Пелиас. – Во-вторых, наша главная задача – покончить с карликом; если ради этого придется пожертвовать сотней-другой невинных душ – значит, такова воля богов! Хадрату логика Пелиаса не пришлась по сердцу.

– Подумай хорошо, чародей, что ты предлагаешь! е один ты после этого попадешь в ад! Где это видано, бы жрец Асуры участвовал в освобождении Зла!

– А тебя, святоша, и не просят! – свирепо оскалившись, ответствовал Пелиас. – Думаешь, мне приятно выпускать на волю чудовищного змея? Я просто выбираю из двух зол меньшее!

– Ты считаешь, что оба Пожирателя Душ не стоят один другого? – не отступал от своего Хадрат.

– Разумеется, нет! Морат-Аминэ пришел из глубины веков, и, как видишь, за все это время мир не рухнул. Тезиас же, противопоставивший себя воле богов, мирам Дня и Ночи, неумолимо одерживает верх, сокрушая привычный порядок вещей. Наши древние боги умыли руки, убоявшись Того-Кто-Сидит-в-Пирамиде. Разве так поступили бы они, окажись на месте Тезиаса Морат-Аминэ? Помни: Пожиратель Душ – всего лишь демон, и он из нашего мира – из мира Зла, но из мира нашего Зла; Тезиас же связался с чем-то глубоко чуждым вашей цивилизации…

– То есть ты хочешь сказать, что нужно сначала покончить с Тезиасом, а с Моратом-Аминэ разбираться после? – подытожил ученые рассуждения Пелиаса Конан.

– Именно. Мы не знаем, кто такой Хъяхъя, и все же прибыли в это царство Ночи ради одной лишь надежды, поверив Князю Тьмы и его стигийским прислужникам. Пожиратель же Душ – наш верный шанс!

Маг говорил так убедительно, что даже у Конана, всю жизнь сражавшегося с силами Мрака, отпали последние сомнения. И потом, если они молились Сету, почему бы не выпустить его злейшего врага?

Хадрат же не унимался:

– Хорошо, Пелиас, вот освободишь ты демона – а дальше?! Тез нас-то далеко, а мы – под боком! Чьи, по-твоему, первыми сожрет Морат-Аминэ?

– Я и не говорю, что план мой легок…

– Доставку фантома сюда я беру на себя! – загадочно сказал Конан. – У меня есть наживка, на которую Тезиас наверняка клюнет!

– Что же до нашей безопасности, – продолжал Пелиас, – для зашиты от Пожирателя Душ носят особый амулет, изображающий золотого змея в когтях серебряного ястреба.

– Точно, я видел такой у Аманара, – подтвердил Конан. – У тебя есть три таких амулета, Пелиас?

– Увы, мой добрый друг… – Волшебник смутился, но, заметив торжествующий взгляд Хадрата, поспешил добавить: – Сердце Аримана заменит нам амулеты! Сила Сердца отвратит от наших душ щупальца Пожирателя.

Похоже, последний аргумент волшебника частично убедил Хадрата. Он сказал:

– Имей, однако, в виду, Пелиас: от твоего искусства зависит, победим мы или же погибнем жуткой, беспримерной смертью! Но не только мы: вспомни о тех, к чьим душам подбирается призрачный бог!

Чародей кивнул – все было ясно.

– А что будем делать со стигийцами? – спросил он.

И только теперь трое заговорщиков заметили, что Тотоакр и его люди вовсе не спят; напротив, бесшумно, как умеют только стигийцы, подкравшись к Конану и его товарищам, они внимательно вслушивались в их беседу.

– Мы слышали все, северные собаки! – злобно прошипел Тотоакр. – Прав был Величайший: вы не слуги Сета, вы – гнусные предатели!

Пока Тотоакр держал свою обвинительную речь, Конан прикидывал, сколько шансов было у них против трех десятков крепких, к тому же наверняка наученных приемам черной магии стигийцев. Пелиас же попытался уладить дело миром:

– Ты ошибаешься, благородный Тотоакр! Мы не предатели Сета. Напротив, мы искали способ, как вернее победить его врага!

– Лжешь, ничтожнейший из некромантов! – заорал в ответ высокий жрец. – Мы знаем все! Ты замыслил освободить Того-Чье-Имя-Нельзя-Произносить-Вслух, и нет большего преступления, которое бы мог смертный совершить против Сета! Смерть предателям!

И стигийцы с ревом бросились на Конана, Пелиаса и Хадрата). Завязалась кровавая схватка. Сверкали мечи и кинжалы. То тут, то там на миг показывалась черная ладонь Тотоакра; посвященные жрецы умели убивать даже и вооруженного человека, лишь приложив «черную ладонь Сета» к груди врага. Но трое смельчаков казались неуязвимыми, хотя каждый из них дрался своим оружием: Конан – верным двуручным мечом, так что головы, руки и прочие части тела стигийцев, словно град на землю, сыпались на песок; Пелиас – белым волшебным огнем, душившим смуглых демонов не хуже знаменитого кхитайского шелкового пояса. Как же дрался Хадрат, вообще было сложно сообразить: он, как ветер, проскальзывал сквозь ряды врагов, да так, что после этого крепкие стигийцы, хрустнув переломанными костями, оседали на песок – у жрецов Асуры свои боевые премудрости…

Наконец все было кончено. Усталые Конан и его друзья пожинали плоды нелегкой победы. Белый песок стал красным – от пролитой стигийской крови. Тела врагов, расчлененные и целые, но одинаково безжизненные, валялись в радиусе десяти шагов. Пелиас был невредим, как будто волшебник играл в кости, а не сам дробил кости врагов. Конан был ранен, но это бывалого воина ничуть не смущало. Хадрат же пострадал больше других: у него была сломана рука.

Чародей извлек из складок своего широкого платья маленький флакончик с мутной голубой жидкостью.

– Подставь руку, асуриец!

– Это еще зачем? – насторожился Хадрат.

– Подставляй, не бойся! – рассмеялся волшебник. Хадрат вопросительно взглянул на Конана. Король кивнул. Все еще ожидая подвоха, Хадрат подошел к Пелиасу. Взболтнув флакончик, чародей осторожно вылил его содержимое на рану жреца. И, о чудо, перелом руки затянулся сам собой, кости срослись – раны больше не было!

– Спасибо! – озадаченно сказал жрец Асуры.

Ту же операцию волшебник проделал и с ранами Конана. Итак, после изнурительной битвы трое смельчаков снова были в полном здравии.

– Хвала Асуре, нас только пощекотали! – оправившись от изумления, заявил Хадрат. – Чего нельзя сказать о наших смуглых друзьях – Сету придется обходиться без их молитв. А где же наш доблестный провожатый?

И правда, осмотрев мертвые тела, друзья нигде не обнаружили Тотоакра. Не было его и в шатре. Жрец словно провалился под землю. Конан вопросительно уставился на волшебника.

– Что скажешь, Пелиас? Бьюсь об заклад, стигийский пес удрал, призвав на помощь черную магию!

– А это мы сейчас выясним! – засмеялся волшебник. Киммериец вздрогнул: однажды, много лет назад, он уже слышал такой смех из уст мага и догадался, что тот задумал.

Подойдя к одному из трупов, который принадлежал, судя по всему, жрецу чешуйчатого бога, Пелиас громко хлопнул в ладоши возле уха трупа и закричал:

– Эй, ты! Да, ты! Восстань из ада, где, несомненно, пребываешь; поднимись с окровавленного песка и скажи мне: где скрывается посвященный жрец Тотоакр? Вставай же! Повелеваю тебе!

Бледное лицо Хадрата стало пепельно-серым, когда жрец, туловище которого было перерублено пополам, с жутким стоном оторвал спину от песка и, опираясь на искалеченные руки, слегка приподнял грудь и голову. Безжизненные глаза жреца уставились на мучителя.

– Тотоакр отправился за подмогой, – бесцветным голосом произнес жрец. – Он набирает людей, чтобы вернуться и помешать тебе освободить Того-Чье-Имя-Нельзя-Произносить-Вслух.

Жрец задрожал и едва не повалился обратно. Но Пелиас вовсе не был склонен так скоро отпускать его.

– Скажи мне: как найти пещеру Того-Чье-Имя-Нельзя-Произносить-Вслух?

– Иди в Птейон; там разыщи дом, отмеченный перечеркнутым семиконечным знаком. Войди в дом. В доме ты увидишь дверь, на которой изображен змей в когтях ястреба. Открой эту дверь, и ты попадешь в коридор, ведущий в подземелье. По коридору спустишься ты в пещеру безымянную; вход в нее сторожит демон. В пещере той и найдешь ты Того-Чье-Имя-Нельзя-Произносить-Вслух.

Сказав это, мертвец рухнул на кровавый песок. Хадрата стошнило.

– Клянусь Иштар, этот негодяй знает гораздо больше, чем мне удалось из него выудить, – самодовольно бросил Пелиас, – но я не могу слишком долго пытать его; ад требует к себе этого человека.

– Ты чернокнижник! – мрачно буркнул жрец Асуры, с опаской косясь на чародея.

– А я этого и не скрываю! – волшебник от души расхохотался, чувствуя себя на коне. – Зато теперь мы знаем дорогу к темнице Пожирателя Душ!

– Ладно, пошли, да быстрее! – сурово приказал Конан. – Тотоакр видел, как мы деремся, и наверняка сделал выводы. Порази меня Кром, если он не приведет сюда целую армию колдунов! Поспешим же!

Наскоро собрав пожитки, главными среди которых были волшебное Сердце Аримана и жестяной кувшин с заколдованным телом Зенобии, трое отважных путешественников бодро зашагали в сторону руин Птейона проклятого.