"Борис Леонтьевич Горбатов. Непокоренные " - читать интересную книгу автора

известных разочарований и мук.
- Ну, здравствуйте! - сказал он, грустно усмехнувшись, и, сняв шапку,
осторожно стал стряхивать пыль с нее, как гость.
Страшно закричала Антонина, бросилась мужу на шею.
Заплакала бабка Евфросинья. Всполошились дети. Растерянный Тарас так и
застыл на пороге с коптилкой в руке.
- Это кто? - испуганно спросила Марийка у Леньки.
- Это папка твой.
- Непохожий какой папка! - огорченно сказала Марийка и недоверчиво
подошла к отцу.
Андрея провели в комнату, усадили за стол. Вокруг него собралась вся
семья. Испуганно прижалась к непохожему отцу Марийка. То плакала, то
смеялась Антонина, суетилась возле мужа и, наконец, припав к его коленям,
успокоилась и затихла. У печи и стола хлопотала бабка Евфросинья.
Андрей сидел все еще чужой, нездешний, нерешительно гладил волосы
Антонины, неумело прижимал к себе Марийку, что-то говорил, восклицал не к
делу и не к месту, как все восклицали сейчас, и бродил растерянным, но
жадным взглядом по комнате, словно спрашивал себя: верно ли, дома ли я, не
померещилось?
И раньше всего пришли к нему знакомые с детства запахи: запах мышей в
чулане, квашни на кухне, железа и сосновой стружки в комнате Тараса. Потом
он увидел семейные фотографии, в рамках из ракушек, часы-ходики с генералом
Скобелевым на коне, горку с глечиками и обливными расписными тарелками,
лампадку на медно-зеленой цепи перед киотом. Все на месте, ни единого пятна
на стене.
- А у вас все - как было! - сказал он не то удивленно, не то
обрадованно.
Вокруг колебалось все, все было непрочно, неверно, шатко, и самого
Андрея мотало между жизнью и смертью; представлялось ему, носит он в себе
целый мир, мятущийся и окровавленный, а оказалось - носил в своей душе
только эту комнату. Только о ней одной думал. Только к ней одной стремился.
Чтобы вот так сидеть у стола, а вокруг - знакомые стены, знакомые запахи,
знакомые, дорогие лица, семья... Он и сам не знал, что так любит свой дом.
Все пройдет - и война и колебание мира. Только это вечно: семейные
фотографии на стене, запах квашни на кухне.
Он обрадованно, легко засмеялся, потер руки и в первый раз почувствовал
себя дома.
- Папка пришел, значит наши в городе? - шепотом спросила Марийка у
Леньки.
- Нет, это только твой папка пришел.
Тарас ни слова еще не сказал с тех пор, как Андрей пришел. Тяжелым
взглядом следил он за каждым движением сына, и когда тот сидел у стола, и
когда он стал мыться, радуясь теплой воде и удивляясь, как быстро она
побурела от грязи, и когда чуть не заплакал, приняв от Антонины белье -
свое, собственное, заждавшееся его, пахнущее крахмалом, домом, сундуком,
заботливыми женскими руками...
И только когда вымытый, переодевшийся и сияющий от полноты счастья
Андрей уселся снова за стол, Тарас, наконец, нарушил свое тяжелое молчание.
- Ты откуда же взялся, Андрей? - тихо спросил он.
Андрей вздрогнул. Тарас снова настойчиво повторил свой вопрос.