"Олег Гордиевский, Кристофер Эндрю "КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева" [V]" - читать интересную книгу автора

бывать в штаб-квартирах нескольких крупнейших разведок мира. И вот, после
четырнадцати лет пребывания в Москве, я наконец сегодня посетил и вашу. "
Во время своих эпизодических встреч с западными журналистами Филби
изредка сетовал на КГБ за невнимание к его способностям, но никогда
по-настоящему не раскрывал того, как больно его это пренебрежение ранит.
Напротив, ему хотелось создать впечатление, что он крупная фигура в КГБ и
имеет солидное звание. За несколько месяцев до смерти, в своем последнем
интервью Филлипу Найтли, он подтвердил слух о том, что ко времени своего
приезда в Москву он уже имел звание полковника. Однако когда Найтли чуть
позже спросил его, дослужился ли он с тех пор до генерала, Филби дал
уклончивый ответ. "Строго го-
воря, - сказал он, - в КГБ военных званий нет, но я пользуюсь
генеральскими привилегиями. " Филби прекрасно знал, что военные звания в
КГБ есть (Гордиевский, к примеру, был полковником к моменту своего
побега), да и генералов там тоже хватает. (2) Но к глубокому своему
огорчению, и до конца жизни Филби не поднялся выше ранга "агента", хотя и
был вполне обеспечен. Когда в январе 1963 года он появился в Москве, то
был уверен, что получит высокое назначение в Центре, но скоро с горечью
убедился, что, несмотря ни на какие заслуги, западным агентам никогда не
присваивали офицерского звания КГБ. Как и Филби, все они оставались просто
агентами. Так что до самой смерти, которая наступила в 1988 году, званием
Филби оставалось лишь его кодовое имя - агент Том.
Слишком поздно Филби понял, что КГБ никогда до конца не доверяет
западным агентам. Когда он приехал в Москву, то его близкий друг Гай
Берджесс, на чью эксцентричную личную жизнь так досадовал и КГБ и, чуть
раньше, британский МИД, совсем спился. Несмотря на свои настойчивые
просьбы, Филби так и не разрешили повидаться с другом при жизни. Берджесс
умер в августе 1963 года. Берджесс завещал Филби свою библиотеку, зимние
пальто, кое-какую мебель да две тысячи фунтов. За самим Филби очень
внимательно приглядывали во время его поездок в соцстраны. Когда он
собрался на Кубу, то его отправили морем специально для того, чтобы
исключить малейшую возможность побега через транзитный зал в аэропорту. В
первые годы своего пребывания в Москве Филби удавалось забыть о
разочаровании в череде постоянных допросов, подробных описаний каждого
работника британской разведслужбы, с которыми Филби общался, или любой
операции, с которой тот соприкасался, хотя бы косвенно. Все это
накладывалось на постоянную текучку. Кроме того, Филби предложили помочь в
написании мемуаров лучшего из советских нелегалов в послевоенной
Великобритании, Конона Молодыя (он же Гордон Лонсдейл), вышедших на Западе
в 1965 году, и подготовить собственные пропагандистские мемуары, которые
после долгих раздумий Центр все же решился опубликовать в 1969 году. Чтобы
хоть как-то утешить Филби за отсутствие звездочек на погонах, ему россыпью
отвалили разных значков и наград от спецслужб стран советского блока,
начав с ордена Ленина в 1965 году. Как он потом похвастался Найтли, это
соответствовало присвоению рыцарства в советском варианте. "Конечно, и
рыцарства бывают разные, но орден Ленина соответствует одному из лучших, "
- заметил Филби.
Все же, когда период его допросов и интервью подошел к концу в 1967
году, Филби впал в глубокую депрессию, считая, что КГБ не оценил его
колоссального потенциала и способностей. С личной жизнью у него тоже не