"Гор Геннадий Самойлович. Деревянная квитанция" - читать интересную книгу автора

рассказала о том, что человек вовсе не выброшен в пустоту, как утверждают
экзистенциалисты, а вписан в картину мира так же прочно, как вот эта
лиственница, висящая вместе со скалой над рекой и уходящая корнями в
мироздание.


В Горноалтайском музее я видел удивительную вещь, способную надолго
связать двух даже ненавидящих друг друга людей. Это памятник былых
взаимоотношений, которые навсегда упразднила советская власть. Среди других
экспонатов хранилась "расписка", "вексель", выданный каким-то неграмотным
алтайцем купцу. Узкая сосновая дощечка, расколотая надвое. На каждой
половине одинаковое количество зарубок. Зарубки заменяют цифры, указывают,
сколько бедняк должен. Одну половину забирал с собой купец, другую - хранил
должник.
Деревянная квитанция, химерическая полускульптура неолитической
древности и капитализма.
Я ушел из музея с таким чувством, словно попал в прошлое, превратился в
алтайца и уже слышу скрип сапог купца, приехавшего со своей половиной
деревянной квитанции - взыскивать с меня долг.
Уж не про этого ли должника, владельца половины деревянного векселя,
рассказывали мне старики в Шаргайте?
Жил алтаец-охотник, был он должен купцу. Привез долг, дом на месте, а
купца нет. Вымела купца революция. Вместо купеческой лавки - кооператив.
Должник долго упрашивал заведующего кооперативом взять от него долг, приняв
его за наследника купца.
Одна половина квитанции тосковала по другой там, где уже завершился миф
и незаметно от должника одна эпоха заменилась другой.
Ощущение, что я попал в другое физическое и психическое измерение, не
покидает меня с тех, по-скифски замедлившихся, минут, как я оказался в
Горном Алтае.
Пространство, так и не найдя переводчика, который мог бы перевести с
наречья рек, лиственниц и скал на человеческий язык, вдруг заговорило со
мной, минуя слово, на языке линий и красок, как молодой, онемевший от
волнения художник, развертывающий свои холсты и держащий экзамен на право
участвовать в выставке.
Только горная река может осуществить парадокс времени: соединить
торопящийся миг с бесконечно повторяющей себя вечностью.
Катунь - это вечность, пролетающая мимо тебя как обновленная минута.
Кажется, что кто-то сжал вечность, омолодил ее и запер в ущелье. Река
алтайского эпоса, старинных легенд. Старики сказители называют Катунь
дочерью Сартакпая. Этот мифический богатырь кочует из века в век,
поселившись в сознании сменяющихся поколений скотоводов-алтайцев.
Как не поражаться тонкости и химеричности алтайского народного
воображения! Катунь - это река и одновременно прекрасная девушка, несущаяся
навстречу жениху Бию. Это одновременно дочь богатыря Сартакпая и прозрачная
вода, отражающая облака, гибкие стволы деревьев с рыжими белками на ветвях.
Эпическая мысль растворяет в слове мир и вновь созидает его из волн,
облаков, птиц и ветвей.
Слово эпоса - как богатырь Сартакпай, кидающий скалу в свою дочь
Катунь.