"Марта Гудмен. Сегодня... завтра... всегда..." - читать интересную книгу автора

не обретено. Удар был, конечно, болезненный, но оставалась надежда, что он
сумеет привлечь ее внимание к заинтересовать своей особой. Он откинулся на
спинку стула и стал перебирать всевозможные способы дальнейших действий.
Можно просто соблазнить ее, так что она сама бросит своего жениха.
Цену, в конце концов, он себе знает и знает, насколько притягателен для
многих женщин. Но, с другой стороны, если он просто соблазнит ее, как и
прочих, будет ли она и дальше так же желанна для него, как сейчас?
Да выброси ты все это к чертовой матери из головы! - грубо приказал он
себе.
Айрин ждет и готова к его услугам... до тех пор, по крайней мере, пока
он платит ей цену, которую они заслуживает. Это-то он в состоянии себе
позволить.
Он невольно вспомнил о последнем разговоре с отцом, вследствие которого
он и прибыл в Лас-Вегас.
Как это было? Отец сказал, что хочет серьезно поговорить с ним, и он
счел себя просто обязанным выслушать старика.
- Сынок, я хочу, чтобы ты женился.
Хэмфри стиснул зубы. Уже не в первый раз отец говорит ему это.
Несомненно, это его последнее желание, ибо жить ему, как он и сам понимает,
оставалось немного. И весь ужас именно и том, что сын не может пренебречь
последним желанием умирающего отца. Бедный старик, переживший недавно
операцию на сердце, мог бы, казалось, рассчитывать на сочувствие сына.
Хэмфри посмотрел в окно. Там, за окном садилось солнце, окрашивая
красные скалы в ярко-малиновый цвет. Зимняя резиденция его отца была
расположена таким образом, чтобы оттуда можно было любоваться
величественными пейзажами аризонских пустынь. Единение с природой имело для
Уолтера Вэнса и другое значение - духовный покой, чистая жизнь...
- Ты меня слышишь, мальчик?
Хэмфри сцепил челюсти и метнул в отца насмешливый взгляд.
- Я не мальчик, папа.
- Да, не мальчик, но поступаешь как дитя, - язвительно усмехнулся
отец. - Уже, как говорится, до седых волос дожил, а все никак не можешь
подыскать подходящую женщину.
- Мне всего тридцать четыре. Далеко еще не полная зрелость. Да ведь и
ты начал седеть с тридцати лет, так что у меня это предопределено
генетически.
Но седина не единственное, что Хэмфри унаследовал от отца. Оба они были
выше шести футов, у них были одинаково прямые носы, резко очерченные рты. И
хотя Уолтер совершенно поседел, волосы его оставались такими же густыми, как
и в молодости.
От матери Хэмфри унаследовал только глаза. Они были ярко-синие, а не
серые, как у Уолтера, шире поставлены и с более тяжелыми веками.
- Я женился на твоей матери в двадцать с небольшим.
- Ну, папа, в твое время люди женились рано.
- Но ты до сих пор даже не удосужился приглядеть себе подходящую
женщину, которая могла бы стать тебе женой и матерью твоих детей. - Отец
погрозил ему пальцем. - Ты что думаешь, я не слышал о твоих похождениях с
актерками в Лос-Анджелесе? Я молчал, но теперь пришла пора сказать тебе,
сынок, все, что я об этом думаю. И о том, кстати, что ты позоришь этим нашу
фамилию.