"Сердце феникса. На переломе." - читать интересную книгу автора (Белова Елена)

Глава 5

— Алекс, что? — Максим на полуслове прервал рассказ, как был сегодня в местном парке и тревожно заглянул в глаза, — Что?

— Не знаю, — проговорил Леш непослушными губами. — Не понимаю…

— Тебе плохо?

— Нет. Да. Черт.

Он вскочил. Затравленно оглядел чистые стены мягко-бирюзового цвета. Нет… Не может быть… Он видел же… минуту назад видел — как падает, не успев поднять руку к груди, темноволосая девушка в длинном вишневом платье. Видел?

Или почувствовал?

Они же связаны. Так? Что она тогда говорила? Тогда, в ночь их странной свадьбы?

Алекс не слышал беспокойных вопросов друзей. Приемыш… Может быть, все-таки — почувствовал?

Я ни разу не чувствовал такого, когда она «умирала» раньше.

Она ни разу не умирала при тебе с тех пор, как вы связаны…

Она бессмертная!

Тебе хотелось бы в это верить, да?

Нет. Нет, пожалуйста, только не она! Он схватился за рубашку…

На пороге стоял краснокожий телепат.

— Кварт! Эй, Кварт…

— Не называй меня так!

Если честно, плевать было ему на любое обращение. Но это ему, артисту Гривко Евгению. А вот его персонажу, демону Киварту Коса, это прозвище было ненавистно. Он считал, что само слово умаляет его достоинство. Намекает на его невысокий рост и проплывшее мимо носа присвоение третьего разряда. Коллеги по смене были в курсе его слабости, и, наверное, поэтому так часто поминали в разговорах то кварту виски, то квартал города, еще что-нибудь эдакое с ненавистным Киварту созвучием.

— Киииварт, — с ехидным уважением пропел напарник, вставив в имя коллеги сразу три «и». — Что ж ты так рано вернулся с обеда? Не понравилось меню?

— Тебе-то чего? — Гривко-Киварт с трудом сдерживал досаду, частично сымитированную, а частично и настоящую. Напарник, демон Рафик, воображал себя матадором, а ему, похоже, отводил роль тупого быка, над которым можно безнаказанно потешаться. Его персонажу это не нравилось, но и давать отпор он не умел. А значит, и «подменышу» приходилось держать язык на привязи и вяло огрызаться… — Я на работу спешил.

— Какой ты в последнее время трудолюбивый! — с той же интонацией "а-вот-фиг-ты-меня-тронешь" проговорил Рафик. — Книжки почитываем, кристаллы запрашиваем… Все на третий разряд надеешься? Ух, ты…

Интонация демона сменилась так резко, что Гривко-Киварт резко поднял голову. В чем дело? Что интересного мог узреть Рафик на всегда пустой переходной площадке? Он перевел взгляд… и замер.

Она смотрела прямо на него.

Нежное лицо, прекрасное, как цветок, колышущееся облако золотых волос, окутывающих хрупкую фигурку. Грациозно-гибкую, как ивовая ветка… и белые ладони, сомкнутые в умоляющем жесте.

Пожалуйста…

Она… кто она? Какая она… удивительная…

Пожалуйста — хрупкие пальцы моляще касаются стекла. Пожалуйста…

А от светлых, чистых, удивительно понимающих глаз часто и больно забилось сердце.

Он смотрел, не в силах оторваться.

Какая она…

— Есть! — ликующий голос Рафика разрушил очарование. — Господин старший смены, силами дежурных Рафаила Кулашвили и Киварта Коса предотвращен очередной прорыв! Есть добыча!

Что? Добыча? О чем он? Евгений медленно оглянулся, точно просыпаясь. Добыча?

— Отлично. Проблемы?

— Никаких!

— Пробейте ваш улов по картотеке и доложите. Может, нам и повезет, — отозвался голос из кабинки под потолком.

— Да, господин старший смены! Киварт, не прикидывайся сталактитом, запускай картотеку! Может, на наше счастье, у Повелителя в зоопарке такой нет! Представляешь, сколько нам обломится!..

Добычу? Награда? Это живое чудо, которое… которое… Он перевел взгляд на прозрачную стенку «ловушки». И чуть не закричал.

Нежного воплощения красоты там не было. Вместо него в кубе-ловушке бесновалось красно-зеленое существо, в ярости полосуя возникшую клетку — гибкое, быстрое, похожее на чудовищно крупную кобру с двумя пучками когтистых щупалец. Клетку нельзя было повредить, но стенки на глазах покрывались пятнами…

Ты… ты поплатишься! Поплатишься! Все вы!

— Киварт! Да включи же ты соображалку! Это нужно проверить, ты что, не слышал? Тьфу, и он еще третий разряд хотел!

Это отрезвило. Сначала персонажа, потом его. Спокойней. Это еще одно чудище иномирья. Сколько он их видел уже — в кристаллах и книгах. Спокойно. Действовать по инструкции. Ловушка запустилась сама, щит тоже. Теперь нужно разобраться с незваным гостем. И без проволочки, ведь заподозрят же!

Быстрее. Быстрее. Программа «гипно» и сейчас сработала на отлично. Руки действовали так, словно проделывали эту операцию тысячу раз. Память. Картотека. База основная. База дополнительная. Поиск… Параметры…

— Есть. Вот наша красотка. Ну-ка, ну-ка… — напарник чуть ли не влез в экран, — Да! Такая на Земле еще ни разу не была! Саисса, раса Змей. Ты только посмотри! Супер!

— Ты сюда глянь, — Женя перевел стрелку, и на экране ярко вспыхнула строка: "Крайне опасна, хищник первого уровня, при проникновении немедленно уничтожить".

— Тьфу, — расстроился Рафик, — накрылась премия. Не возьмут такое в зоопарк. И с чего бы? О-о…

Женя тоже почувствовал «о-о». Голова…

Боль. Сначала — как молния. Потом так, словно внутри прокатился ощетиненный клубок ежей. Или котов… Он согнулся, хватая губами воздух. Твою м-ма…ох…

Лоб, виски, темя — там все горело, пылало под ударами сотен когтей. Изнутри…изнутри… Сквозь невольные слезы, сквозь подступающий туман он глянул на клетку — змеевидная тварь словно приклеилась к стенке, приникла лицом к прозрачной перегородке и следила за ними, следила… Точно подталкивала.

Освободи меня — шипел голос, еще недавно звучавший музыкой. — Нажми кнопку — все окончится. Нажми кнопку. Нажми…

Рядом хрипит Рафик: "Жми… жми-и-и!" У него кровь на лице…

Нажми. Нажми.

Почему… молчит… старший…смены… А рука — не поднять. Тяжелая. Чужая…и голова, которую терзают сейчас щупальца-когти — не его. Гип-но… Иструк… не помню… Нажать… при пробое нажать… нажать… куда? Палец наконец нашаривает нужную кнопку.

Только… не ту.

Миг торжества твари сменяется на тревогу — стенка не поднялась. А спустя миг — диким ужасом — когда ударило пламя, выжигая клетку до стерильной чистоты…

Станции должны остаться! Это то, что он должен обязательно высказать в Лиге. Станции обязательно должны остаться при всех стычках и штурмах. Его персонаж говорил правду…

Они не стали раскрывать истинных целей подмены, так что Киварт Косо пришел к собственному выводу — чокнутые лигисты хотят устроить очередную операцию, так сказать, напомнить о себе. За все время своего существования Лига не раз устраивала нападения и взрывы — на лагеря, склады, лаборатории по разработке оружия, так что он вполне мог подумать такое.

— Станции нельзя трогать! Нельзя! Они нас защищают! Не лезьте в то, что не понимаете, кретины светлые!

..Давным-давно, еще в школе Женя видел опыт с двумя металлическими пластинками. На уроке физики. Мальчишки не слишком впечатлились — ну пластинки и пластинки, почему-то склеились, подумаешь? Мало ли… А учитель объяснял, что это — пример взаимопроникновения атомов.

Вот так и с параллельными мирами. Они скользят мимо, подчиняясь каким-то никому не ведомым законам, точно движутся по нитям гиганткой головоломки, они касаются друг друга, они надолго замирают рядом, соприкасаясь гранями. И происходит "взаимопроникновения атомов". Чаще всего эти новые «атомы» мелки и никому не заметны. Лишняя крыса в стае, лишняя рыба в косяке, бездомная собака на городской улице… Кто их отличит от обычных?

Да и люди… сколько, интересно, хранится в архивах протоколов и описаний случаев, когда появлялись люди, говорящие на незнакомом языке? Иногда даже с документами от государства, которого никогда не было на Земле.

Были и случаи более «крупные». Так, например, на Земле появились эльфы. Сначала темные, потом где-то в Канаде — светлые. Просто провалились в стихийный портал вместе с куском своего леса… Линдэ рассказывал. А обратно выбраться не смогли. Так и живут уже больше тысячи лет.

Но это все прошло для планеты спокойно и почти безобидно. За исключением пары случаев эпидемий.

Хуже, когда в портал затягивает существ покрупней и поопасней. В сказках недаром встречаются упоминания о хищных драконах и Змее Горыныче. Одиноких и озлобленных, стремящихся выжить любой ценой. Моряки поминают в байках гигантского кракена. А о появлении других «пришельцев» не осталось ни записей, ни книг, ни легенд. Просто разом вымершие или пропавшие селения. Колония Роанок. Эскимосский поселок. Остров Энваитенет, где пропали не только люди, но и птицы, и все животные, даже мелкие…

И обо всем этом мы даже не знали!

Евгений вспомнил, как был потрясен первый раз, в день Пришествия — когда понял, что вампиры, маги и демоны все-таки бывают. Тогда было не до осмысления того, откуда они взялись и как раньше скрывались. Вот потом… потом Этьен стал рассказывать подменышам о пробоях. Его тоже готовили когда-то в Стражи, пусть и недолго. И он знал, что такое прорывы из других миров.

И вот тогда стало странно…

Он не сразу понял, что сидит в сознании как заноза. Потом уяснил. Стражи знали. Это была их работа — отслеживать такое, оберегать свой мир.

Но почему не знали мы? Люди? Разве мы не имели права?

После рассказа Этьена он не мог прийти в себя довольно долго. Все время, пока учил язык, наблюдал за персонажем, тренировался, все это время он чувствовал себя так, словно стоит на стеклянной сцене над водоворотом. Только тонкое стекло отделяет от падения в бешено крутящуюся воронку. Вот так все и было? Они все это время ходили по такому стеклу и не знали…

Нет, были всякие передачи по плазмосети, были газетные статьи, книги. "Тайны непознанного". "Секретные истории". "Параллельные миры". Но кто ж в это верил? Женька, например, такое не читал и не смотрел. Считал сказками. Всегда находились дела поважней.

А оказывается…

Так, наверное, чувствует себя человек, небрежно скользнувший взглядом по серой веревке с кисточкой на конце… а оказалось, что к «веревке» прикреплен слон. Несовпадение, несоответствие того, что он знал, и новой информации. Этьен объяснял, что люди не должны были знать о Стражах… что это спровоцировало бы новую "охоту на ведьм". Бывало уже, мол. Маги недаром скрывают свое существование, и фэйери тоже. Слишком настороженно относятся люди к тем, кто выделяется. Слишком склонны винить таких в своих бедах.

Он правильно говорил, но как-то… неуверенно. Кому как не артисту, разбираться в модуляциях голоса, и Евгений был бы плохим актером, если бы не уловил эту неуверенность.

А потом он просто немного подумал. Уже потом, когда оказался на Станции в Кордильерах.

Виноват ли человек, если берется за дело и терпит неудачу? Нет, если от этого зависит только его судьба. Но Стражи отвечали за всех… и при этом все скрывали. Так кто виноват в Пришествии, кроме Повелителя, будь он проклят? Как получилось, что он набрал силу, Повелитель? Почему Стражи все скрывали до последнего? Даже тогда, в дни, когда все катилось к черту, они ничего не объяснили. Никакому правительству, никому. Может, все обернулось бы по-другому.

Он лежал на койке в своем блоке (после каждой попытки пробоя персонал дежурной смены обязан был пройти карантин) и снова думал…

Работа затянула. Просто заворожила. И приходилось одергивать себя, лениво цедить фразы, прикидываться равнодушным. А хотелось — совсем другого. Хотелось забыть про дурака-напарника, про демонский прикид, чтоб его, и прикипеть к экрану, где иногда сквозь серые вихри межмирья проступали картинки…

Лес и джунгли, и заросли кактусов, и безбрежные пляжи, полные золотого песка. Но ни одного дома, ни одной хижины, даже шалаша нет. Мир Гаррейта. Планета, где люди так и не появились.

Изломанные до неузнаваемости, оплавленные стены, скрученные остатки непонятно каких конструкций, еле угадываемых в темноте и вечной стуже. Мир Тейра, где все искорежено войной. Где людей уже нет…

Россыпи домов цветного камня среди пышной зелени. Танцующие облака, статуи на улицах. Мир Ангъя.

Мир Дайомос, мир Аменка, мир Чашша… похожие и непохожие, живые и мертвые, красивые и страшные…

Не забыть ему чистенький домик среди цветников и декоративно уложенные на подстриженной лужайке скелеты — в том мире было официально признано людоедство. Крылатых девушек, купающихся в небе… жуткое болото, гнилое, мерзкое, с громадными белыми змеями… источенную черными вихрями пустыню — родной мир дай-имонов.

Станции защищают от этого. Их надо сохранить во что бы то ни стало.

В этом проклятый Повелитель прав.

Кипящее золото… как оно жжет…

Оно везде.

Клокочущий поток, из которого не выплыть… не вырваться… Пламя! Больно… не подняться… не упасть… жар. Кругом только жар. Даже на губах — вкус огня. Безжалостного, жгучего. Этот огонь… совсем не такой… ох-х… ласковый.

Я… я умираю?

Не помню, не знаю, не понимаю. Слишком… больно…

Раскаленные до белизны огненные вихри рвутся на поверхность, пляшут вокруг, сжимая кольцо. Они все ближе. И не уйти от них… не уйти. Пламя, как больно!

Это расплата фениксов… за долгую жизнь — душа растворяется в Пламени, и не будет ее больше, никогда не будет…

— Лина!

Еще один огонь, еще один вихрь. Кто меня зовет?

— Лина!

Кто-то зовет. Кто-то протягивает руку… Не трогайте меня, не надо, я не хочу! Я ведь уже почти… я не могу снова…

Пусть все скорее… закончится. Алекс…

Дым — первое, что она почувствовала. Запах дыма. Едкого… От него першило в горле и очень хотелось пить. Где я? Здесь есть вода? Почему так темно? Куда делось сжигавшее ее пламя? Пить… Эй…

Но это «эй» не услышала даже она сама. Губы едва шевельнулись, а рук как будто вообще не было — лежали тяжелыми бесполезными бревнами. И не двигались. Не было и голоса…

Где я? Что со мной?

Дым…

Не выдержав, она закашлялась, и голоса появились. Правда, не ее, а чужие:

— Лина!

— Лина, тебе лучше? Открой глаза, если слышишь!

А они закрыты? Вот почему темно… Медленно-медленно, по миллиметру, поднимаются ресницы. И спешно закрываются — слишком много света.

— Лина! Преисподняя, мне же не показалось! Может, снова подпитать?

— Опять? А сама потом отсюда как выползать собираешься?

— Вас укушу, — мрачновато ответил первый голос. Анжелика… Анжелика? И Лора.

Не понимаю.

— Стоп. Мысли определенно появились! — оживилась телепатка, и Лина ощутила мягкое, легче пушинки, касание к виску. — Она в сознании! О… дорогая, секунду…

К губам прижимается восхитительно холодный край жестяной кружки. Вода. Самое лучшее, самое прекрасное на свете. Прохлада хлынула в пересохший рот и горящее горло, как регенератор. Охладила, успокоила… и сразу появились силы открыть глаза и задать вопрос.

— Я… где? Что случилось?

Она помнила, что случилось — колышек красного дерева в грудь… удар, швырнувший ее с крыльца и разом погасивший звезды. Кипящее пламя, плавившее ее жизнь. Но почему она жива? Красное дерево убивает фениксов, без вариантов.

— Ты у нас. В Лиге, — мягко проворковала седая дама. — Все хорошо. Не нервничай, чары вызова уже сняли. У тебя они на порядок ниже, чем у Лёша, десяток магов справился. Все хорошо…

Ах вот как. Теперь она узнала знакомые стены собственной комнаты-пещерки… правда, почему-то закопченные. Так и есть. Вон знакомый рисунок на стенке. И батарея всевозможных пузырьков — наследство Алекса. Остается два вопроса: как я попала сюда и почему по комнате слоями стелется дым, понемногу выбираясь в коридор сквозь открытую дверь.

И почему я все-таки жива. Это третий вопрос…

— А все-таки… что произошло?

Анжелика шумно выдохнула. Так, словно только что вышла из схватки с троллями. Лина невольно отметила, какой у подруги измотанный вид — до кругов под глазами. На щеке — что-то типа сажи, руки тоже перемазаны. В жизни не видела самоуверенную Анжелику в таком состоянии.

— Что случилось — это хороший вопрос, — медленно проговорила младшая феникс, почти падая на табурет. — Самой бы понять…

— Пока просто изложи.

Девушка мрачновато посмотрела на нее сквозь прищуренные ресницы. И усмехнулась бледными губами:

— Глава клана, — пробормотала она как бы про себя. — Ну хорошо.

Она дернула из волос длинную заколку, несколько раз тряхнула головой и прижалась спиной и затылком к прохладному граниту

— Я, видишь ли, ошивалась поблизости. У твоего дома. Ну, присмотреть решила за твоими убийцами. Непрофессионалы же. И мне сразу кое-что не понравилось, хоть вмешиваться не собиралась. Так что, я, можно сказать, все видела из первых рядов. Когда ты упала… словом, это меньше всего было похоже на инсценировку. Никогда не видела такого. Обычно от красного дерева мгновенная вспышка — и тело просто… ну ты знаешь. А тут… в общем, мне пришлось сбить зонд, когда ты начала гореть, и рвануть на помощь.

— Гореть?

— Да. Вид такой, словно это чертово дерево подействовало… только медленно. Ты просто… не знаю, в общем, я перенесла тебя сюда и вытащила эту гадость. Колышек. Хорошо сделан, кстати, правильно. Совсем чуть-чуть до сердца не дошел…

— Не понимаю, — на более длинные фразы сил пока не было.

— Ага. Я тоже в полной непонятке. Вот интересно: если колышек из красного дерева пропитать… ну, допустим, парализующим ядом… тем, который все замедляет, то может этот яд замедлить испепеление? Чисто теоретически?

— Не забивай… мне голову… теорией. Дальше.

Анжелика обиженно фыркнула:

— Дальше… Дальше, глава клана, вы спалили кровать. Собой.

Что?

— На дым набежало население всего коридора, так что конспирация по поводу вашего побега полетела… уточнить куда?

— Не язви, — вмешалась Лора. — Детка, я понимаю, что ты взволнована, но успокойтесь все же немного. Вот уж воистину горячие девушки — просто порох!

— Особенно одна, — тут же ответила не желавшая успокаиваться язва, — Пол и то оплавила. Я уже про одеяло не говорю…

Ах вот откуда дым… и копоть на лице Анжелики. Да и Лоры тоже. Но сейчас-то укрыта? Да… Значит — уже не горю.

— А нам пришлось удерживать кучу желающих вас потушить, глава клана. Представляете, водой. Жаль, что вы не видели это зрелище! Ну и конечно, самое интересное — снятие «вызова», когда снимающие поголовно кашляют, вытирают слезящиеся глаза и стараются не смотреть на… словом, не смотреть. Незабываемо!

Лина нахмурилась.

— Это нервы, — поспешила вмешаться всепонимающая телепатка, — Девочка очень перенервничала. И не только она…

Она выглянула в коридор и проговорила что-то вроде: "Все нормально, брысь отсюда". Послышался невнятный вопль, тут же перешедший в кашель, и несколько пар ног во всю скорость рванули по коридору — видимо, разносить новости.

А мы пока займемся ревизией своего состояния. Слабость… это понятно. Боль в груди — тоже ясно. Феникс… тихий, но живой, просто приторможенный — слишком много потратил на восстановление хозяйки.

Словом, терпимо. Встать встану… только не в ближайшие полчаса.

Лина шевельнула губами. Снова хотелось пить, но еще больше хотелось, чтобы своенравная подруга взяла себя в руки и рассказала про засаду, зонд и все остальное. Времени же нет совсем!

А подружка молчит и с ней что-то не так. Минутку… А что это?

— А почему на тебе моя одежда?

Вопрос был глупый. Просто идиотский. Совсем вы распустились, глава клана. Мама была бы в бешенстве. Лора спрятала улыбку, а Анжелика…. Судя по взгляду, Анжелика тоже не сочла вопрос достаточно умным. Или подходящим для главы клана. В широко раскрытых глазах просто светился ехидный отклик: "Это все, что тебя волнует?"

— Прошу прощения у госпожи Приближенной, что взяла ее одежду. Моя, видите ли, сгорела, когда я пыталась…

— Вас водой облить? — поинтересовалась Лора. — Лика, может быть, стоит немного помолчать, успокоиться, а потом нападать на ту, кого ты спасла? Лина, твоя подруга, хоть сейчас и срывается на язвительность, действительно спасла тебя. Принесла сюда и вылечила как-то по-своему. Наложением рук. А то мы просто не знали, что делать — к тебе даже подойти ближе, чем на метр, было невозможно, а уж лечить…

— Наложение рук… — повторила Лина… — Ясно. Поделилась… со мной… энергией?

— Поделилась? — младшая феникс как-то криво усмехнулась, — Я на тебя весь резерв грохнула. До искорки. Теперь даже ножи вызвать не могу. Так странно…

Странно? Лина совсем по-другому посмотрела на застывшую у стены фигурку. Напугана. Растеряна и напугана. Да уж… жуткое состояние собственной слабости и беспомощности. Потому и язвит. Все мы такие, фениксы, когда страшно… Страх под замок, колючки навыпуск.

— Анжелика… — надо было заставить ее взять эмоции под контроль. Надо, чтоб она внятно и четко изложила, что там было с этим неудачным (или слишком удачным) покушением. Надо было, в конце концов, отправить ее с оповещением по клану. Сообщить про готовность к побегу в любой момент. Кажется, все прошло не совсем так как надо, и он все еще в опасности. Надо было… Да когда она поступала, как надо? Анжелика сейчас… Странно было видеть дерзкую и самоуверенную Анжелику в таком виде. Она была похожа на растерянного ребенка — ребенка, который искренне не понимал, что случилось. — Спасибо. Я рада, что ты… "ошивалась рядом".

— Я просто не люблю лишней работы, — буркнула девчонка. — А Хранительница тут же спихнула бы освободившуюся должность на мои плечи.

Сил прибавилось как-то незаметно. Но ощутимо. Их хватило протянуть руку и взять кружку с водой. И подмигнуть Анжелике:

— Лентяйка…

— Еще какая! — Анжелика нерешительно улыбнулась дрогнувшими губами — почти жалобно, — А мой феникс до сих пор молчит — словно в коме…

— Детка, — встревожилась возвратившаяся телепат, — Что ты?

Теплая рука потянулась погладить по волосам, успокоить… и феникс не выдержала: по-девчоночьи всхлипнула и быстро растерла по щекам брызнувшие слезы

— Я просто… Я теперь даже перенестись не могу… А ведь меня Ян на бал пригласил.

Ну вот как тут удержишься? Несмотря на саднящую боль в груди, несмотря на сорванные планы, несмотря на полную неизвестность впереди, сквозь одуряющую слабость и тревогу… Лина ощутила, как пробивается смех. Преисподняя… Свидание! Может ли что-нибудь (ну хоть что-нибудь?) выбить из головы девушки мысль о свиданиях?

Есть ли на свете более дурацкое зрелище, чем публика количеством около тысячи персон, рассевшаяся по берегу озера и сосредоточенно-озадаченно осматривающая это самое озеро?

Абсолютно пустая гладь воды — ни лодки, ни помоста, ни даже гейзера. Пусто. Только еле заметные ленты тянутся по темной поверхности с бликами-волнами. Но их совсем мало — лично Марианна засекла всего две ленточки, убегающие куда-то вперед, к закатному солнцу. Зачем и почему, гостям не объясняли. Разношерстная публика таращилась то на озеро, то на помосты и украшения соседей, то на пустую пока ложу Повелителя мира, то на застывшую на берегу фигуру декоратора… и тихие поначалу шепотки потихоньку становились все громче и злораднее.

— Стоит, как будто его василиск зачаровал…

— А лицо, господа… вы видите его лицо? Переживает.

— И недаром. Если он опять разочарует его величество, то на карьере можно ставить крест.

— Не только на карьере? Слыхали про его милую семейку? Они до сих пор живо интересуются своим сыночком. Меняй фамилию, не меняй, а из рода так просто не выпустят.

— Так ему и надо. Выскочка, и живет не по понятиям.

— Заигрался Ян, заигрался…

— Ну вы посмотрите, какая наглость. Заставлять нас сидеть и смотреть на пустое озеро! Какого ангела?

— Предлагаю пока любоваться на его нервную мордашку и представлять, что с ним сделает его величество…

— Кстати, насчет мордашки. Где этот его… из-за которого наш тихоня ввязался в дуэль?

— Да, посмотреть бы.

— И не только посмотреть…

Эти якобы шепотки становились все громче. И наверняка кое-что доносилось до демона-декоратора. Но тот невозмутимо стоял у края воды и не даже бровью не шевельнул. Пожалуй, Анжеликин демон стоит подружкиного внимания. Черт побери, ну куда девалась Анжелика? Лина ведь велела обеим торчать на празднике во избежание подозрений!

По разнаряженным этажам помостов вдруг покатился общий вздох. И все разом обернулись к центральной ложе. Там, очень темный на фоне золотисто-зеленой ткани занавесей, встал широкоплечий человек черной рубашке. Он подал руку молоденькой девушке переливчатом серебристом платье (а, ее высочество Зоя) и, махнув рукой подданным, опустился на приготовленный трон.

Прибыл Повелитель.

— А здесь совсем пусто-о, — капризно протянула Зойка, удивленно рассматривая обстановку. — Дим, он что, ничего не приготовил?

Вадим не ответил.

Поведение сестрицы наводило на подозрения. После истории с «подарочками» Дензил, как приказано, пригрузил Зойку работой, и та обозлилась настолько, что даже не попробовала строить свои умильные рожицы — ее способ выпрашивать прощение. Отработала всю неделю, не пикнув ни разу, и даже проблем никаких не натворила. Кто бы другой подумал — поняла что-то. Но он-то сестричку знал хорошо.

Сегодня Зайка упорно лепила из себя милого ребеночка — типа "ой-вспомни-какая-я-лапочка-и-какие-мы-были-в-детстве". Восемьдесят процентов за то, что она что-то натворила, двадцать — что хочет выпросить очередную дорогостоящую глупость. Тоже захотела себе летний дворец?

— Ди-им?

— Ешь конфеты, Зойка.

Сестра метнула сердитый взгляд и тут же улыбнулась, точно спохватившись. Точно, что-то вытворила. Ладно, с ней потом разберемся. А пока… посмотрим, что мне приготовил мой декоратор.

— Ян?

— Все готово, милорд, — отозвался голос в крохотном наушнике. Стоявший на берегу декоратор не шевельнулся.

Ожидаемо.

— Дензил?

— Все спокойно, милорд, — глава Службы Дознания отвечал в том числе и за безопасность на праздниках.

Тоже вполне ожидаемо.

— Начинайте.

Пора. Закатное солнце уже собрало все блики с темного зеркала воды. Ореол оранжево-алых облаков стремительно темнел. Пора…

Гулко ударил колокол. Поющим эхом отозвались еще три.

Публика затихла.

И Ян поднял голову. Озеро потемнело. Тихое, бесшумное и бездвижное, оно вдруг показалось пропастью. Погасли все осветительные приборы. Даже гирлянды на помостах.

И тут же вспыхнули золотом ограничительные линии.

Баммм… С новым ударом колокола с трех сторон материализовались искрящиеся лазер-панели.

В наступившей тишине мягко и нежно пропела скрипка…

Рядом с Яном возник юноша. Сотни камер сейчас видели его, миллионы экранов в разных уголках планеты. А он двигался свободно и легко. Приподняв на раскрытых ладонях небольшой футляр, он шагнул вперед… и перед ним в воздухе прорезалась золотая полоска — ступенька. Еще одна… еще. Жан поднимался по этой лесенке, не глядя на ступени — легко и быстро. Пока не оказался перед ложей Повелителя — лицом к лицу. Ящичек в его руках засветился… и мягко раскрылся. Луч снова выхватил из темноты декоратора. Ян поклонился.

— Ключ от Вашего нового Дворца, милорд.

К ученику Яна рванулись телохранители — Вадим остановил. Идиоты. Мальчишка улыбался так, что за убийцу его бы принял только полный дуб. Так что Вадим, поощрительно кивнув, поднял руку и пролеветировал в свою ладонь «ключ» — витой узорчатый стержень, словно вынырнувший из сказки для магов. Его величество довольно взвесил свой ключ на ладони. Ян молодец. Умеет… порадовать, скажем так.

Кивком он отпустил мальчишку и подбросил "Золотой ключик". А что? Отпразднуем! Как раньше! Как при Лешке…

Скоро я узнаю, где он…

А пока — празднуем! Яну награду, если дальше будет не хуже. Этому его ученичку тоже.

Зойка могла сколько угодно морщить нос. Этот ключ — только его. Дензил советовал сократить церемонию и ограничить трансляцию. Плевать.

Он хочет этот праздник.

Один взмах, один короткий жест — и в небо рванулись салюты. Они расцветили черноту в сотни красок и оттенков, они кружили вихрями, осыпались дождями и громадными снежинками, они проливались ожившим огнем… и невозможно было смотреть и говорить что-то кроме "а-ах…"они зажигали всех. И зажгли. А сами — угасли…

Когда осыпалась последняя рубиновая искра, на миг снова стало тихо и темно. Но только на миг. Дрожащий, стеклянно-поющий, печальный звук всколыхнул озеро. По золотистым линиям прошла волна, плеснули русалочьи руки, проплыли волосы, промерцали чешуйки… запрокинулись к небу сотни отрешенно-прекрасных лиц. И снова запели скрипки.

Тихо, проникновенно, ласково. Нежно, буйно, страстно!

И кто же это сказал, что водные холодны… Водные русалки не просто плавали. Они танцевали в воде, как самый лучший, самый потрясающий синхронный балет — с кипением воды, с кольцом сверкающих водяных брызг… с непостижимой красотой. Вдруг разом, на середине мелодии, скрипки затихли — и тут же слитный плеск тысячи ладоней взметнул вверх дробящееся на сотни радуг облако.

.. И словно соткал это — остров с зелеными травами… в золотом кольце песчаных пляжей и… это он, это Дворец? Такой маленький?

Гости успели только молча изумиться.

Русалки ушли под воду, но на острове вдруг стал сгущаться туман. Жемчужно-белый, нежно мерцающий… и рассыпался на десятки сильфов с их плащами-облаками… Начинался новый балет — воздушный. Вихревой…

И над замком вырос второй этаж. Протаял из невидимости? Ян, ну ты и фокусник…

Третий «соткала» стая феечек — будто искрами осыпала.

Последней выросла башенка. Стройное, гордое, изумительно красивое здание нового Дворца замерцало огнями, окуталось фонтанами. И приветливо распахнуло двери.

Музыка стихла.