"Элейн Гудж. Любящие сестры" - читать интересную книгу автора

пассажиров, она заметила негра в длиннополой шубе с перстнями чуть ли не на
каждом пальце - сутенер в поисках новых талантов. Она представила себе
наивных девочек, попавших в эти усыпанные драгоценностями руки, и озноб
заходил у нее по спине. Но ей-то его нечего бояться. Почему бы не
поговорить, вдруг он что-то знает?
Подойдя поближе, она постучала пальцами по его плечу.
- Прошу прощения... Я ищу своих племянниц, - вынув из сумочки
потрепанную карточку более чем годовой давности, но наиболее четкую изо
всех, подала ему. - Вам случайно не попадались на глаза эти девочки? Они
пропали три недели назад.
Сутенер взглянул и, покачав головой, проворно удалился, словно
заподозрил в ней переодетого полицейского. Глядя ему вслед, Долли испытывала
одновременно облегчение и разочарование.
Она вернулась в магазин очень поздно, измученная и продрогшая, с
онемевшими от холода пальцами ног в своих замшевых ботинках. Единственным
желанием было добраться поскорее домой и залезть в горячую ванну. А потом
выпить порцию крепкого бренди. А то и не одну.
Глория, которой следовало час назад запереть магазин и уйти, завязывала
какой-то сверток. Подняв на Долли вопросительный взгляд, произнесла:
- Неудача? По крайней мере, теперь у вас есть утешение, что вы хоть
как-то действуете.
Долли пожала плечами, слишком опустошенная, чтобы поддерживать
разговор.
- Спасибо, что дождалась. Но тебе давно пора домой. Завтра она
продолжит поиски. Надо будет осмотреть Пенсильванский вокзал, а потом
связаться с христианскими ассоциациями. Скорее всего, она ищет ветра в поле,
но пусть даже так.
Через два дня снег на обочинах превратился в грязную слякоть.
Угнетенная непогодой, Долли почти совсем утратила надежду. Подсчитывая
дневную выручку, она услышала звон старинного дверного колокольчика и
подняла глаза. В магазин вошла высокая угловатая девушка и, помедлив на
пороге, с глубоким вздохом вступила в зал. На ней было поношенное легкое
пальтишко и промокшие тапочки. Темные волосы до плеч были не покрыты. Не
было даже шарфа.
Долли уже готова была удалиться, предоставив дело Глории, но что-то в
облике посетительницы остановило ее. Эта длинная шея, эти высокие скулы, эти
искрящиеся глаза цвета индиго.
Девушка пристально поглядела на нее, и от этого взгляда сердце Долли
вдруг забилось сильнее.
- Энни, - прошептала она, - дорогая, это ты?
- Тетя Долли?
"Если бы сейчас ударила молния и убила меня наповал, это было бы вполне
справедливо", - подумала Долли.
Но молнии не было. Только то затишье, которое наступает в природе перед
бурей.
Откуда-то из глубин памяти всплыл тот день, когда она ездила с Энни на
берег океана - девочке едва исполнилось три года - и они обедали в маленьком
домике-ракушке. Когда к ним подошел официант, малышка, вся вытянувшись за
слишком высоким для нее столом, одетая в клетчатый фартучек и белые
спустившиеся носочки, произнесла: