"Элейн Гудж. Нет худа без добра " - читать интересную книгу автора

том, что Джек не просил ее руки. И как только об этом заходил разговор, он
искусно уходил от него.
У Грейс похолодело все внутри, и пришла абсолютная уверенность: из этой
затеи сегодня вечером ничего хорошего не выйдет. Но она поспешила отбросить
эту мысль и отвела ей место на воображаемой полочке под названием "Насущные
проблемы" (которая располагалась ниже, чем полочка "Может быть, как-нибудь
само собой что-нибудь и образуется", и над полочкой "Ты просто теряешь
время"). И нечего впадать в панику только потому, что они впервые собрались
поужинать все вместе, впятером. Ей и так достанется, как только появится
Ханна.
Она стащила платье через голову, выворачивая его наизнанку и испытывая
при этом такое же облегчение, какое у нее бывало всякий раз, когда после
рабочего дня, заполненного теледебатами, интервью и раздачей автографов, она
снимала колготки. Закинув платье на дно стенного шкафа, она сдернула с
вешалки джинсы "Левис", которые от многочисленных стирок стали мягкими и так
плотно облегали ноги и бедра, что казались второй кожей. Потом она натянула
купленную в "Кэнал Джин" мужскую домашнюю атласную куртку лилового цвета
фасона 50-х, отделанную черным кантом, с едва заметной монограммой и
заношенную до такой степени, что она выглядела, как замша. Заправив ее в
брюки и закатав рукава почти до локтей, она почувствовала себя удобно.
Наконец осталось только продеть в петли джинсов пояс в индейском стиле,
сделанный из ракушек. Ну вот и все.
Мягкое свечение заходящего солнца преломлялось сквозь стекла окон в
крыше мансарды и заливало спальню теплым желтоватым светом.
Озаренная этим сиянием, Грейс стояла перед большим - во весь рост -
зеркалом и с любопытством рассматривала себя, словно изучая фотографию
неизвестного человека. Карие глаза на уже не девичьем лице, по форме
напоминающем сердечко и испещренном тоненькими морщинками. Словно смятую
тонкую дорогую бумагу открытки ко дню св. Валентина расправили, и она опять
стала почти такой же, как и прежде. Темные прямые волосы, едва касавшиеся ее
худых плеч, еще не тронуты сединой... А может, я просто не присматривалась
повнимательнее? - пронеслось у нее в голове.
Похожа ли она на человека, внушающего симпатию? На женщину, которую
можно считать другом? На жену? Мачеху?
Бам-мм, бам-мм...
Внизу, в холле, пробили напольные часы бабушки Клейборн. Грейс всегда
слышалось в этих звуках что-то зловещее. Она насчитала шесть ударов. О,
Боже, до прихода Джека с его детьми осталось меньше получаса, а она еще не
убрала квартиру и даже не поставила кипятить воду для риса!
На секунду ей захотелось позвонить Джеку и сказать, что заболела, что
внезапно простудилась. Но нет, из этого ничего не выйдет. Он ведь тут же
примчится с пластмассовым судком куриного супа в руках и с лепешками мацы от
Лу Зигеля, как в тот раз, когда она действительно простудилась.
Объяснить все ее напряжением и усталостью? Он должен понять. Ведь в
конце концов он же ее издатель, и прекрасно знает, по какому сумасшедшему
графику она жила из-за этой книги: бесконечные поездки в Вашингтон и
обратно, интервью с бывшими сотрудниками и друзьями отца, настоящими и
бывшими законодателями, с давнишними бюрократами, словом, со всеми, кто знал
Юджина Траскотта. И надо же было случиться, чтобы вдобавок ко всем
трудностям, связанным с написанием биографии ее знаменитого отца, кто-то из