"Владимир Гоник. Я не свидетель" - читать интересную книгу автораизображен молодой человек, а на обороте имелась дарственная надпись:
"Дорогому брату Сереже и его милой Лизе". И тут же подскочила мысль: как же его, Антона, взяли на работу в НКВД? Рассуждая, он пришел к единственно здравому ответу: дело и Иегупове, как бесперспективное, сдали в архив еще тогда. За десятилетия оно под грузом других дел осело на такое дно, что в него больше никто никогда не заглядывал. Отец его и мать умерли от тифа в апреле 1918 года, когда Антону шел четвертый месяц. И в анкете Антон не солгал, написав, что сирота. Тетка года за два со своей смерти - то ли в 1936, то ли в 1937 - альбом тот с какими-то еще бумагами все же уничтожила. Она работала на почте простым оператором, но была из "бывших", дворянка, и, как помнил Антон, часто по разным поводам говорила ему: "Мало ли что..." Дома, помывшись и поев, он стал укладывать чемодан - старый, деревянный, с медными уголками. Вещей было немного - костюм, перешитый из давнего отцова, три самых целых, с непротершимися воротниками сорочки, белье, две простыни, одеяло пикейное, с выцветшим в виде рубчиков узором, отобрал не очень перештопанные носки. Папку, завернув в несколько газет, он затолкал на самое дно. Читать сейчас не было времени. В две отдельные чистые тряпки уложил кое-что из еды, два куска хозяйственного мыла, три коробки спичек. Все это втиснул в чемодан и, оглядев прощально комнату, вышел, запер, ключ упрятал под половик, не предполагая по молодости, что расстается навсегда с этим домом, где поселился с теткой, когда ее выселили из собственной большой квартиры в 1922 году. К назначенному часу Антон явился в НКВД, разыскал лейтенанта. - Дуй на станцию, - сказал лейтенант. - За водокачкой на шестом пути Ясно? К нему подцепят три вагона с лошадьми с конного завода. Найдешь старшего конюха Якименко. Скажешь, от меня. Он знает. С ним и поедешь. Будешь помогать. Ясно? Поскольку приказано было вопросов не задавать, Антон, кивнув, зашагал на станцию, пытаясь все же понять, зачем, куда и почему повезут местных немцев. Ответ он нашел самый естественный: тоже эвакуируют. Старший конюх оказался низеньким суетливым мужичком с венчиком седых волос вокруг могучего лысого черепа. - Вон там будем жить, иди, располагайся, - он указал на маленький двухосный товарный вагон. - Мне недосуг. - И он зашагал к большим пульманам с распахнутыми дверями, из них доносилось конское ржание, иногда постукивание копыт красивых лошадей, стоявших за специальными выгородками. - А когда едем? - только и спросил Антон. - Скажут! - отмахнулся старший конюх... По железной стремянке Антон взобрался в вагончик, почти полностью забитый пахучим сеном. Лишь в углу он обнаружил место, где лежали вещички конюха, стояли - одно в другом - ведра. От нечего делать прилег на сено и заснул. Проспал до полудня. Проснувшись, поел, выглянул из вагона. Снаружи ничего не изменилось, разве что появилось много людей в военной форме. Его подмывало извлечь из чемодана папку и начать читать, но понимал, что может быть в любой момент кем-нибудь застигнут за этим занятием. Так он и промаялся до темноты и вновь заснул, не слышал, как в вагон явился Якименко и завалился на сене спать. Около полуночи Антона разбудили какие-то шумы, у двери показался солдат с винтовкой, крикнул: |
|
|