"Геннадий Иванович Гончаренко. Рождение подвига (рассказы) " - читать интересную книгу автора

по другому приближающемуся танку. Он был подбит прямым попаданием второго
снаряда. Следовавшие за ним танки открыли огонь по нашей "сорокопятке". Один
вражеский снаряд разорвался вблизи орудия. Двух человек из расчета убило и
одного ранило.
Из переулка показались еще три танка. За ними бежала немецкая пехота. О
камни зацокали пули, тяжело ранило наводчика и убило командира орудия.
Горицвет пополз к орудию. Оно снова открыло огонь, и еще загорелся один
вражеский танк. Но враг наседал. Он во что бы то ни стало пытался вернуть
потерянную выгодную позицию. Он чувствовал, что сил у защитников мало.
Чобот беспомощно глядел на бой с танками, видел, как уносили одного за
другим тяжелораненых. Что мог ой сделать? Стрелять из бронебойной с одной
рукой невозможно; подползти и бросить связку гранат, когда жжет старая рана
в руке и новая разламывает спину, - нет сил. Да и далеко ли бросишь в таком
состоянии связку? Навстречу ему бежал и тащил волоком ящик бутылок с "КС"
боец Савельев. "Молодчина, вовремя подоспел", - подумал Чобот. Он схватил
три бутылки, рассовал их по карманам и за пояс и, прячась за развалины, стал
приближаться к танку, обходящему наши позиции слева. Спрятался за остаток
разрушенной стены, как за забор. Отдышался. Танк громыхал где-то рядом. И
когда танк уже прошел, метнул по жалюзям одну за другой все три бутылки.
Танк охватило пламенем. Из башни стали выскакивать гитлеровцы. Они падали,
катаясь по земле, стараясь потушить горящую одежду. "Так, так вам, изверги.
Це вам за жинку, за ридну дочерь, за погубленных людей наших, - шептал он,
до боли сжимая в руке камень. - Де ж мий сынок? Автоматом докончить бы цих
гадов, бо уйдуть"... Разбитый автомат Чоботу пришлось выбросить. "Неужели
уси убиты?.." Чобот бросился бегом обратно к подвалу. Савельев, раненный в
обе ноги, лежал и стонал.
- Дэ Горицвет?
Савельев едва пошевелил губами: "Ранен... У орудия...". Чобот снова
рассовал бутылки по карманам и за пояс. "Надо поспеть. Танки раздавят
раненых хлопцев вместе с орудием...". Добежал до развалин. Рядом цокали пули
немецких автоматчиков. Упал на правый бок и пополз. Бутылки цеплялись за
землю, мешали ползти. Скорее, скорее... Вот он уже почти у цели. Сполз в
воронку. Танк грохотал уже близко, рядом. Он, кажется, идет на него. Чобот
поднял голову из воронки. Он чувствовал, как силы покидали его израненное
тело. "Надо остановить, бо не поспею..." У воронки он поднялся во весь рост,
размахнулся... И в этот момент вражеская пуля ударила в бутылку. Чобота
мгновенно охватило огнем. Он рывком надвинул на глаза бескозырку, но тут же
отбросил ее прочь: она дымилась. Глаза еще видели, здоровая рука была
послушна его воле.
Немецкий танк надвигался стальной, грохочущей глыбой. Он шел уверенно
на одинокое, молчавшее орудие, неподалеку от которого лежали тяжело раненные
беспомощные артиллеристы. Чобот, спрыгнув в воронку, схватил новую бутылку,
и бойцы штурмовой группы увидели, как человек - пылающий костер - кинулся к
танку и ударил по решетке моторного люка. И в тот же миг раздался
оглушительный взрыв. В него выплеснулся факелом огонь, окутав вражескую
машину черным дымом.
...У края воронки сиротливо лежала обгоревшая бескозырка, рваные ленты
ее с золочеными якорями шевелил ветер.