"Олесь Гончар. Бригантина" - читать интересную книгу автора

Когда Ганна Остановка спросила, как учился, - ответил без энтузиазма:
- С двоек на тройки перебивался... Были и пятерки, но это одна на
двоих... - сострил он нехотя.
- Грести умеешь? - поинтересовался Борис Саввич.
Хлопец сразу оживился:
- Еще бы! На каюках все плавни обходил... И моторку могу завести, даже
катер... - При этом лукавая улыбка в сторону. - Не дают, правда,
развернуться... разве что у кого "одолжишь".
- И часто "одалживал"?
Что им сказать?.. Могли бы и сами догадаться, что перед ними чародей!
Ведь стоит ему только появиться на берегу, среди лодок, прикованных к
осокорям цепями, стоит только приблизиться к ним, как любой замок сразу,
точно перед магом индийским, сам открывается! А если та лодчонка, тот каючок
просмоленный да еще и с моторчиком, так это же прямо красота! Дерг, дерг за
веревочку, а каючок уже мчит тебя меж камышами, под вербами летит, аж нос
задрал, аж подскакивает на воде...
- Если и случалось брать, то ведь и на место пригонял, - пояснил в свое
оправдание хлопец и вдруг с гримасой боли метнул на директора взгляд почти
молящий: - Отпустите меня! Я ведь не вор... За что меня сюда?
- Школу бросил, бродяжничал - такой букет за тобой, а ты спрашиваешь, -
нахмурился директор. - И сейчас все в школе, все учатся, а ты...
- Отпустите! - запричитал хлопец, будто ничего не слыша. - Мама пусть
меня заберет! Или станция пусть возьмет на поруки!
- А ты потом опять за свое?
- Я поклясться могу!
- Если бы и захотели отпустить, уже не имеем права, - объяснила Ганна
Остаповна. - Кто попал сюда, должен перетерпеть, должен искупить свою вину.
Конечно, мама будет скучать по тебе, однако ей известно, где ты и зачем; как
раз на нашу школу она возлагает может, последнюю надежду. И ты нашей школы
не бойся. Строгости у нас - это верно, только мы тебе зла не хотим, со
временем привыкнешь, сам по справедливости оценишь свое поведение. Вдумайся:
вокруг тебя - люди трудовые, честные, делом занятые, так могут ли они
позволить тебе вот так петлять по жизни, бросить школу и где-то
шалопайничать, чтобы мамино сердце от тоски по тебе разрывалось... Большой
уже, в твоем возрасте пора задуматься о себе, о своих поступках. Сегодня ты
подросток, а завтра взрослый. А каким ты идешь в свою взрослость? Таким ли
тебя Родина ждет? Ты же сын ее, понимаешь? Со временем, может, станешь
таким, что и нас, воспитателей, во всех науках превзойдешь, а пока...
- Пока что хвост изрядный за ним приволокся, - сказал директор,
неторопливо листая личное дело Кульбаки.
- Что же там? - не сдержался хлопец. Ему наверняка казалось, что в тех
бумагах облыжно приписаны ему разные преступления, обвиняют его, поди, во
всех смертных грехах, может, что и рыбу крюками таскал, и лодки угонял, а
может, и совхозного аиста ему приписывают, того, что убитым нашли как-то
утром возле гаража. А Порфир сам о том аисте сколько горевал, места себе не
находил, целый день тайком ревел в кучегурах...
- Нацепляли же они тебе "заслуг", - улыбнулся директор, вчитываясь в
бумаги личного дела. - "Дисгармония поведения... Труднейший характер...
Исключительное упрямство, строптивость, непослушание..."
- Как под микроскопом тебя изучали, - сказала Ганна Остаповна, и от ее