"Иван Александрович Гончаров. Публицистика (ППС том 1)" - читать интересную книгу автора

демоном, и вообще все называли его гордецом и бранили за презрение к миру, а
иные даже под великим секретом разглашали, - есть же такие злые языки! - что
он влюблен в женщину сомнительного поведения; одним словом, если поверить
всему, что об нем говорили, то надобно было возненавидеть его; если же не
верить, то возненавидеть других за черную клевету. Я не сделал ни того ни
другого и после увидел, что поведение его есть следствие особенного взгляда
на мир и тех наблюдений, которые... если бы он захотел, публиковал бы сам, а
нам в чужое дело вмешиваться не следует: нам довольно знать, что он всякий
день бывал у Зуровых и пользовался их особенною привязанностью.


31

Другое лицо - мой товарищ по ученью, Никон Устинович Тяжеленко,
малороссийский помещик, тоже старый знакомый Зуровых, чрез которого и я
познакомился с ними. Этот славился с юных лет беспримерною методическою
ленью и геройским равнодушием к суете мирской. Он проводил бoльшую часть
жизни лежа на постели; если же присаживался иногда, то только к обеденному
столу; для завтрака и ужина, по его мнению, этого делать не стоило. Он, как
я сказал, редко выходил из дому и лежачею жизнью приобрел все атрибуты
ленивца: у него величественно холмилось и процветало нарочито большое брюхо;
вообще все тело падало складками, как у носорога, и образовывало род
какой-то натуральной одежды. Он жил у Таврического сада, а пойти туда
прогуляться было для него подвигом. Напрасно врачи предсказывали ему
неизбежную борьбу с целым легионом болезней и разных сортов смертей: он
опровергал возражения самыми простыми и ясными доводами; например, если
упрекали его, что он мало ходит и может подвергнуться апоплексическому
удару, он отвечал, что у него из передней в спальню ведет темный коридор, по
которому он пройдет по крайней мере раз пять в день, чего, по его мнению,
очень, очень достаточно, чтобы предохранить от удара. К этому, в виде
заключения, он прибавлял следующее рассуждение, что ежели, дескать, и
постигнет его, Тяжеленку, удар, то этот случай даст ему повод и законную
причину сидеть безвыходно дома и послужит красноречивою защитою от всяческих
нападений, и что тогда уже ему нечего будет опасаться насчет своего
здоровья. Что же касается до воздуха, которым ему советовали пользоваться,
то он утверждал, что, просыпаясь утром, он прикладывал лицо к отворенной
форточке и насасывался воздуху на целый день. Врачи и друзья пожимали
плечами и оставляли его в покое. Таков мой приятель Никон Устинович. Он
любил Зуровых и бывал у них раз в месяц, но как это казалось ему выше сил,
то он нарочно познакомил меня с ними.
- Ходи к ним почаще, братец, - сказал он мне, - они прекрасные люди, я
их страх как люблю; да требуют, чтобы я раз в неделю бывал у них - эка
шутка! Так, пожалуйста, ходи ты за меня и сообщай новости им обо мне, а мне
об них.
К нему-то я отправился после странности, замеченной мною у Зуровых, в
надежде, что он, как старый знакомый


32