"Андрей Голяк. Ничего, кроме настоящего " - читать интересную книгу автора

нас Палычу приглашение, и вопрос был улажен.
После решения всех организационных вопросов оттяг вспыхнул с новой
силой. Танцы - быстрые, медленные, рок-н-роллы, шейки, твисты, рок, диско.
Короткая романтическая фаза подошла к концу, и веселье медленно, но
неуклонно, продвигалось к своему пику. Взглянув на часы, я с облегчением
отметил, что нам пора. И мы слиняли тихонько, по-английски, ни с кем не
прощаясь.
А дальше был сон. По дороге к Наташиному дому мы беседовали (о чем - не
помню). Я, по-моему, читал стихи по-французски. Она слушала меня, улыбалась,
и я тонул в ее обаянии. Я тонул, и ничего не мог собой поделать. Мы были
потеряны в этом большом вечернем городе и осень шептала нам что-то, что было
таким же неотвратимым, как ночь, которая приходит на смену дню. Но эта ночь
была близкой и родной, она - наша сестра, ведущая нас в лабиринтах
пространства и времени.
Мы вдыхали дым сказок о чьей-то несбывшейся любви и не чувствовали
горьковатого вкуса, потому что знали - у нас все будет по-другому.
О, уверенность, что поселяется в сердце каждого из нас, когда приходит
время Любви! Когда встречаешь на тропинках oктября Ту,
Единственную.
Я шел от ее дома, чувствуя терпковатый вкус нашего первого поцелуя. А
троллейбусы, пробегающие мимо, пели мне предсказания о тайнах первых
прикосновений. Тротуары подставляли ладони под мои шаги, и на этих ладонях
лежали письма Осени. Письма, которые каждый человек читает хотя бы раз в
жизни. В них надежды переплетены с сожалениями, поэзия с прозой, встречи с
расставаниями, и все это подернуто дымкой времени. И только тот, кто умер
для Любви, чье сердце - просто мешок, перекачивающий кровь, только он
считает эти письма всего лишь опавшей листвой.
Иногда мне хочется быть за рулем,
Управлять направлением ветра,
Тонко чувствовать грань между тенью и светом,
И быть осторожным, когда мы вдвоем.
Возвращаться обратно на вечеринку не хотелось. На душе было
умиротворение, которое обычно приходит после пережитого безграничного
счастья или крайнего отчаяния. Я зашел в парк, присел на скамейку и закурил.
Странная штука - курение в темноте. Многие говорят, что это не приносит
удовольствия, так как мы не видим дым.
Может быть и так. Но зато создается ощущение полета, которое полностью
компенсирует отсутствие удовольствия от самого курения.
Тонко чувствовать грань между тенью и светом...

Я чувствовал, что глупо и беспросветно счастлив.

ГЛАВА 8

Мне было не по себе. Выражение довольно банальное, но по-другому это не
назовешь. Я давно заметил, что самые истасканные выражения оказываются
самыми точными. В другое время я бы всласть поразмышлял на эту тему, но
сейчас я был способен только на то, чтобы прислушиваться к дрожи в руках и
стараться подавить неприятный холодок внизу живота.
Вообще-то, я находил свое состояние довольно странным. Я не раз пел на