"Василий Михайлович Головнин. Записки Василия Михайловича Головнина в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах " - читать интересную книгу автора

Случай сей был для нас весьма приятен: мы уверились, что японцы
караулят не всякое селение и суда в оном. В продолжение ночи прошли мы еще
несколько селений так же смело, как и первое, видели подле них лодки, но ни
одной не находили для нас годной. Впрочем, дорога наша по берегу не так-то
была легка, как мы сначала предполагали, ибо между горами и берегом была
высокая равнина, весьма часто пересекаемая глубокими оврагами, из коих в
некоторых текут из гор к морю речки и ручьи, а там, где крутые каменистые
утесы, встречающиеся здесь очень часто, препятствуют итти подле самой воды,
дорога поднимается с берега на равнину и идет через помянутые овраги. Спуски
и подъемы с них круты и часто для облегчения идут излучинами по весьма узким
тропинкам, посему мы часто их теряли, а особливо спустившись в лощины,
которые обыкновенно были усеяны мелкими каменьями или песком. Мы уже не
видали дороги и не знали, в котором месте настоящий подъем на другой
стороне, а потому принуждены были по часу и более искать дороги. Иногда же,
не быв в состоянии найти оную, должны были в темноте карабкаться наверх в
таком крутом месте, что с величайшим трудом и крайнею опасностию едва могли
достигать вершины. Нередка также случалось, что, идучи по низменному берегу,
мы встречали непроходимые утесы и каменья, почему или ворочались или
карабкались наверх с беспрестанной опасностию сломить себе шею.
Перед рассветом (28 апреля) стали мы подниматься в горы, чтобы
спрятаться на день. Когда уже рассвело, мы находились на высокой, почти
совсем голой горе, не имея места, где нам скрыться. Напоследок, нашли при ее
вершине к оврагу небольшой приступок, на котором было несколько маленьких
кустиков; тогда мы, наломив в разных местах по горе прутьев из кустов,
воткнули их тут же и сели за ними. К несчастию нашему, на этих горах снегу
уже не было, да и воды достать было невозможно, почему нас ужасным образом
мучила жажда.
На другой стороне оврага, против того места, где мы сидели, шла дорога
в лес, по которой взад и вперед несколько раз проезжали люди с вьючными
лошадьми; мы их весьма хорошо видели и даже могли бы узнать в лицо, если бы
они нам были знакомы, но они нас не приметили.
Впрочем, могли бы увидеть, если б кто из них пристально посмотрел в
нашу сторону.
Во весь день мы занимались работой: сшили два паруса из своих рубашек и
приготовили из взятых с собою веревок и из лоскутьев бумажной материи,
свитых веревками, все нужные к ним снасти.
От того места, где мы сидели, близко было одно селение, которое мы
видели. К вечеру мы приметили, что одно из судов, шедших вдоль берега,
подошло к селению и стало на якорь. Мы тотчас решились в эту ночь напасть на
него, если ветер будет благоприятствовать; почему, по захождении солнца,
спустились с горы к морскому берегу и пошли назад к помянутому селению.
Подойдя, мы услышали необыкновенный шум, происходивший от многих
голосов с того судна; мы сели с намерением дождаться глубокой ночи, а тогда
уже сделать нападение, но скоро увидели, что судно снималось с якоря, и люди
на нем шумели, работая. Тогда нечего было терять времени, и мы пошли опять
вперед по берегу. В эту ночь мы терпели более, нежели в первую, ибо овраги
встречались чаще и были выше, а притом во многих лощинах мы принуждены были
переходить реки вброд.
Около полуночи пришли мы к чрезвычайно большому селению; сначала вошли
в улицу и хотели пройти сквозь него прямо; но, приметив, как оно велико, и