"Сергей Николаевич Голубов. Снимем, товарищи, шапки! " - читать интересную книгу автора

- Папа, а ты?
- Что?
- Когда ты в партию?
Он помолчал и снова погладил ее по лицу.
- Я? Мне рано, Аленка!
- Как - рано? Почему? - спросила она озабоченно, как будто даже слегка
пугаясь чего-то. - Что ты хочешь сказать?
- Конечно, рано, - повторил он тихо, - уж коли мы с тобой ссоримся,
как... младенцы, значит, рано. Так ведь?
Ляля энергично качнула головой. Она не была согласна с отцом. Но и
спорить не стала...Мы говорим: "совпадение". Словечко это часто служит нам
как бы прикрытием для нежелания вникнуть, для лени и равнодушия, для
неумения устанавливать между явлениями внутреннюю связь. Что-то очень
изменилось в отношениях между дочерью и отцом к лучшему и совпало это
изменение с их последней ссорой. Когда Реджи отдавали на исправление в
собачий питомник, Елена не только не шумела и не протестовала, но сама
надела на него ошейник и сама вывела его со двора. И это вовсе не было
уступкой младшего старшим. Елена знала, что никогда больше отец не
поссорится с ней и не накажет ее своим тяжким молчанием, что это для них
обоих стало теперь невозможным. Радость, с которой она думала об этом, была
каким-то новым для нее, очень серьезным чувством. "Папа, я тебя люблю!"
Ребячья теплота этих слов не остыла. Но глубоко под ними ощущались подлинная
близость, настоящее разумение и действительный смысл любви. Видя, как отец
систематически, кропотливо, с огоньком изучает историю партии, Елена думала:
"Рано? Или пора?" И говорила:
- Папа, я тебя люблю!

* * *

Весной Елена кончила десятилетку полной отличницей и ходила по дому
радостная и довольная. Бумаги ее уже были сданы в Московский авиационный
институт. Она с нетерпением ждала извещения о приеме. Затем предполагалась
семейная поездка в Сочи. Когда Елена пробегала мимо отца, он поднимал голову
и, как бы вдыхая запах свежести и холодноватой чистоты, которым дышало ее
светлое платье, внимательно смотрел на нее. Раза два он сказал при этом:
- Вот беда, Аленка! Будь ты мальчишкой, отправил бы я тебя в инженерную
академию. А так - что же?
- Что же? - смеясь, переспросила Елена.
- Да ведь я-то не виноват, что ты не сын, а дочь!
Елена смутно догадывалась: отец что-то замыслил. Но туманная
недосказанность его реплик ее мало беспокоила. Она давно привыкла к этим
странностям. И знала, что самые трудные из отцовских загадок в конце концов
разгадываются очень просто. Лидия Васильевна ахала:
- И почему в МАИ так тянут? Уж поскорее бы...
Всегда так: чем дольше и напряженнее ждут люди, тем внезапнее приходит
к ним ожидаемое. Ответ из МАИ пришел в такую минуту, когда о нем и думать
забыли. Но главное-то заключалось не в том. Институт сообщал, что Елена
Карбышева забракована на медицинском осмотре (сердце) и принята быть не
может. Отбросив со лба упрямый гребень темных волос, Елена стояла перед
отцом в кабинете. В ее опущенной руке дрожала, шелестя тонкими углами,