"Глеб Голубев. Вспомни! " - читать интересную книгу автора

Жакоб, моя жена и помощница. А это мой секретарь, Ганс Грюнер.
Гость неловко поклонился, стараясь держаться поближе к стене. Я
поспешила пригласить всех к столу.
Морис, конечно, сразу начал донимать его расспросами.
- Значит, вы думаете, будто родились не в Швейцарии, а где-то в другой
стране? Почему? - спросил он, едва гость взялся за ложку.
- Я - сирота, с десяти лет воспитывался в монастыре святого Фомы:
профессор Рейнгарт, вероятно, говорил вам...
- А раньше? Кто были ваши родители?
- Не знаю, - виновато ответил Томас. - Что было раньше, я ничего не
помню.
- И только поэтому вы решили, будто иностранец? Разве мало у нас
подкидывают детей к монастырским воротам?
Морис порой бывает совершенно несносен. Я толкнула его под столом
ногой, но он не обратил никакого внимания и продолжал:
- А что это за номер у вас на руке? Монастырская метка?
Смутившийся еще больше гость поспешно поправил манжеты, но я тоже
успела заметить татуировку у него на левом запястье: "Х-66р".
- Она была у меня еще раньше, до монастыря. Не знаю, откуда взялась.
- А почему вы не выведете ее? Сейчас это ловко делают. Или оставили "на
счастье", как талисман?
Томас ничего не ответил и, стараясь куда-нибудь спрятать злополучные
руки, задел и опрокинул солонку.
- О, извините... - Лицо у него стало совсем багровым.
Я видела, что ему очень хочется взять щепотку рассыпанной соли и
бросить через левое плечо, чтобы не накликать несчастья. Он не решился.
Тогда это демонстративно сделала я, назло Морису.
Но Морис только весело рассмеялся и вдруг властно приказал Томасу:
- Сцепите пальцы рук! Крепко сцепите! И смотрите мне прямо в глаза, не
отрываясь. Не отводите взгляда! Ваши руки сжимаются все крепче. Вы не можете
их разжать! Они разожмутся только по моему разрешению. Пробуйте, прилагайте
усилия. Вы не можете разжать руки!
Томас попытался расцепить пальцы - и не смог. На лбу его выступили
капельки пота.
Я уже видела подобные штуки: таким способом проверяют, хорошо ли
человек поддается внушению. Но бедный Томас так перепугался, что мне его
стало жалко.
Ганс помалкивал, занятый своим делом - все запоминать. Но мне
показалось, что он тихонечко хихикнул.
- Морис, дай же человеку спокойно пообедать! - сердито сказала я.
- Прошу прощения. Теперь они легко разожмутся по моему приказу. Только
слушайтесь меня! Видите? Клодина, подложи гостю еще колбасок, они
превосходны, - добавил он как ни в чем не бывало.
- Спасибо, я...
- Ешьте, ешьте. Так почему же вы все-таки думаете, будто родились не
здесь, а в другой стране?
- Иногда я вижу странные сны, - помедлив, ответил гость и посмотрел
исподлобья на Мориса: не станет ли тот смеяться?
Но Морис, наоборот, сразу стал особенно деловит и серьезен и быстро
спросил, подавшись к нему через стол: